Евней Букетов - [165]

С Ебеке я встретился в Алматы. Это было, кажется, зимой 1973 года. Он пригласил меня в свой номер в гостинице «Алматы». Там он поведал мне о своей договоренности с Таисией Алексеевной о том, что по ее настоянию уже приступил к изучению биографии Канеке.

— Я знаю, что ты к этой теме давно прицеливаешься, Медеу, — сказал Ебеке. — Не переживай, батыр, мы друг другу не будем мешать. Перед нами такой простор, что не только нам двоим, но и другим писателям не будет тесно. Дело в том, что у каждого будет свой Сатпаев, каким он его видит и понимает, это — закон литературы… Но у меня, Медеу, дефицит времени, потому прошу тебя: поделись со мной материалами о нем…

Таким образом, мы оказались как бы двумя пахарями на одном поле. Мало того, в журнале «Простор» уже была опубликована документальная повесть Алексея Брагина «Сокровище медного купола» о деятельности геолога Сатпаева, а полный текст ее готовился к выходу в свет издательством «Жазушы». Я знал, что Алексей Иванович года два тому назад плодотворно работал в Жезказгане, там он подружился с сатпаевцами, особенно с начальником Жезказганской ГРЭ, Героем Социалистического Труда В. И. Штифановым. А еще прошлым летом с той же целью известный ученый-литератор, академик Кажым Жумалиев объездил все сатпаевские места — Баянаул, Караганду, Улутау. Я же с 1963 года, по рекомендации земляка и зятя Каныш-ага археолога, академика Алькея Хаканулы Маргулана, начал свои изыскания. С тех пор прошло десять лет. Я побывал в спецархивах Геолкома в Ленинграде, в архивах СНХ в Москве, добрался даже до фонда Г. К. Орджоникидзе в ИМЛ, ездил в Томск, Жезказган, работал в архивах Павлодара, Семипалатинска, Караганды и Алматы. Словом, за эти годы я собрал огромный материал. Но главную свою идею пока держал при себе. Это должен был быть роман-дилогия под условным названием «Большой Жезказган». А пока готовил документальную книгу об ученом…

Теперь увидел, что к нашей троице сатпаевцев, желавших по-своему разработать эту интересную тему, присоединился Евней Букетов, человек безусловно талантливый и большой знаток научного наследия Каныша Имантайулы, притом близко с ним общавшийся…

— Ебеке, желания ваши мне понятны, — сказал я. — Но вы должны себе ясно представить весь огромный объем работы, необходимой для всестороннего освещения жизни ученого, притом во многих случаях скрытой от посторонних глаз. Выписки из его биографии вам не помогут. В архивах много таких тайн, истинную цену которых может знать только сам автор повествования. Это одна сторона медали, Ебеке… — Видя, что учитель мой призадумался, я решил открыть ему все свои карты: — Поделиться всеми собранными в архивах материалами я не могу… Дело в том, что многие мои записи сделаны в тетрадях и блокнотах. Это как бы для памяти, чтобы ими воспользоваться в нужный момент. Например, у меня записаны воспоминания более четырехсот его соратников. Как поделиться ими с вами? Это значит месяцами переписывать их…

— Ясно. Но ты ведь наверняка нашел другие документы, письма, например, адресованные Канеке. Вот такими редкими материалами ты можешь со мною поделиться. А я обязательно укажу, что это ты их нашел.

— Хорошо, Ебеке. Но хочу предупредить вас. Вы не рядовой писатель, как я. Вас в республике знают, вы академик, мало того, у вас высокая должность… Поднимать на щит Сатпаева сейчас — для вас чревато неприятностями, это может плохо отразиться на вашей научной и творческой карьере… — Когда я это сказал, Букетов как-то с обидой посмотрел на меня. Мне бы остановиться на этом, а я решил до конца высказать свои опасения. — Подлинную причину я не знаю, но твердо уверен, что в данный момент документальная книга, повесть или романы о Сатпаеве будут встречены нашим руководством в штыки…

— Перестань чушь нести! — рассердился Евней Арыстанулы. — Если о Сатпаеве не писать, то о ком же?!.. Кто это может нам запретить, кто и зачем? Странный, несуразный по сути затеял ты разговор. Какие-то сплетни собрал в кулуарах Академии наук и Союза писателей. Это завистники распространяют всякую чепуху, которые сами ни на что не способны, болтают, что им вздумается…

— Все-таки мой совет вам: до завершения рукописи никому ее не показывайте и не говорите о ней.

— Странный совет, что мне скрывать?..

— Ебеке, я все сказал. Дай бог, чтобы я ошибся!..

Что поделаешь, тому, что я говорил в тот вечер Евнею Арыстанулы от чистого сердца, он не придал значения.

* * *

Рукописи, хранящиеся в архиве ученого, свидетельствуют о том, что он не сразу взялся за жизнеописание Сатпаева, долго к этому готовился. Мне было известно, что он ездил в Баянаул, посещал родственников, проживавших близ Караганды, знакомился с материалами в Геологическом институте, собрал сведения о детских годах Каныша Имантайулы. Все это, по обыкновению, он долго изучал…

Первый очерк Е. А. Букетова «Промелькнувший метеор в Млечном Пути», посвященный 70-летнему юбилею К. И. Сатпаева, был опубликован в газете «Орталык Казахстан» 3 апреля 1969 года. Очерк, охватывавший всю жизнь замечательного ученого, он завершил такими словами: «Академик Веселовский, восхищаясь тем, что сделал за свою короткую жизнь на стезе науки Чокан Валиханов, добившийся огромных успехов, сравнивает его с промелькнувшим метеором. Каныш Сатпаев оказался намного счастливее Чокана. Канеке не промелькнул быстро в небе своей страны, он превратился в большую звезду на небосклоне, которая и сегодня светит нам. А вокруг нее уже скопилось много малых звезд. Символически можно сказать, что целая плеяда ученых казахстанцев, окружая Канеке, уже стала млечным путем».