Это вечное стихотворенье... - [41]

Говоря о них,

   отдышавших,

Обращался он сам ко мне.

А кругом оживали зданья,

Становились тени людьми.

И навстречу мне шло преданье,

Громыхая всеми дверьми.

Шло и в счастье своем и в гневе,

Средь торжественной тишины.

И светились на мглистом небе

Звезды первой величины.

Январь

Б. Божилову

Идет московский снег в Софии

Вторые сутки напролет,

Как будто лебеди большие

Вершат свой вечный перелет.

И отдыхают, и взлетают.

И перья белые роняют.

Идет московский снег в Софии

Вторые сутки напролет.

Идет в Софии снег московский.

(Как без меня ты там, Москва?)

Идет на улице Раковский,

На Добруджа, дом № 2.

Сугробы белые спадают.

Сугробы белые взлетают.

Идет в Софии снег московский,

Касаясь щек едва-едва.

Метелей белые чащобы.

Наутро новые сугробы,

Как лебеди, как журавли,

Взлетят в искрящейся пыли,

Крылами белыми шурша,

Как дружбы чистая душа.

Проснусь в Москве.

   В той синеве

Взгрустну как будто бы впервые:

Софийский снег идет в Москве…

Московский снег идет в Софии.

Шипка

Г. Джагарову

Я был болгарином полгода.

Текла весенняя вода.

Шумела южная природа

О том, что это навсегда.

А шли в душе дожди косые,

И начинался листопад…

Вдали от пристальной России

Любой березке был я рад.

Писал: на Шипке все спокойно.

И все спокойно было там.

Ведь все отъявленные войны

Мы не влачили по пятам.

Легли и ново, и старинно

За этих девочек и птах.

И Казанлыкская долина

Вся встала в розовых цветах.

И встал народный,

   а не царский,

И опаленный и святой

На высоте орел болгарский,

Из русских пушек отлитой.

При чем тут рифмы, если розы

Мне дарят девушки легко

И эти здешние березы

От наших так недалеко.

Я жил в Болгарии великой,

Я как птенец ее парил.

Цветы долины Казанлыка

Бургасским девушкам дарил.

Мне и российская природа

Напоминает иногда:

Ты был болгарином полгода —

Наверно, это навсегда.

«Все нарисовано мокрыми красками…»

Все нарисовано мокрыми красками

В зимнем окне.

Значит, весна с торопливыми сказками

Веет во мне.

Я удивляюсь ее беззаботности —

Так, впопыхах

Нарисовала себя на снегах

Каменной плотности.

Может, и ветер с нежданными ласками

Будет ко мне.

Все нарисовано мокрыми красками

В зимнем окне.

1980

«Говорим, что будет завтра?..»

Говорим, что будет завтра?

Есть ли прошлому предел?

Над молчанием внезапным

Тихий ангел пролетел.

Погоди,

Побудь,

Помедли,

Молча что-нибудь скажи!

Нет. Опять свиваем петли

Правды,

Морока

И лжи.

1980

Ша нуар

От мороза с его причудами

Я бегу…

Уголек с двумя изумрудами

На снегу.

Я котенка беру за пазуху

И — домой…

Вытер все мороз сухо-насухо

Белизной.

Поднимаюсь —

   ярус за ярусом.

На, бери!

Ты глядишь на нас страхом яростным

У двери.

Ты темней его, несмышленого,

И сильней,

И глаза у тебя зеленого

Зеленей.

От мороза с его причудами

Я бегу.

…Уголек с двумя изумрудами

На снегу…

1980

«Итак, тоска…»

Итак, тоска.

Перебираю дни,

Как фотографии, поодиночке.

Никак не складываются они

В жизнь, прожитую ради строчки.

Я их раскладываю, как пасьянс,

Необстоятельно и неумело…

Вот этот день — как старенький романс,

В котором чья-то грусть не устарела.

А этот день — огромный парус пыли!

Как отзовутся новые умы

На то, что, флаги взвив над Волгой, мы

Часть Жигулей в машины превратили,

Укоротив прекрасные холмы.

Возможно, будут им тогда смешны

Пленяющие нас автомобили.

Поймут ли нас?

Я думаю, должны…

Пусть мания величия ни тенью

Меня не задевала, но во сне

Я все же вздрагиваю от виденья,

Что целый мир в претензии ко мне.

Хочу ответить — не хватает слов.

Мысль обрывается до безрассудства.

Я просыпаюсь, и такое чувство,

Что изменил я множеству стихов.

1980

Больничное окно

Осточертевший пейзаж за окном

Выдержан и хладнокровен.

Сер, неподвижен и ночью и днем,

Сам по себе невиновен.

Я любовался им, но на меня

Ныне от смертной тощищи

Мрак наползает средь белого дня,

В руку сует топорище.

Тополь стоит по колено в воде —

Всю вырубаю аллею.

Дуб возвышался к зеленой звезде,

Я и сирень не жалею.

Напрочь и намертво — всю красоту.

Я не рожден для больницы,

Пусть убирается все в пустоту —

Все эти ветки и птицы.

Все эти липы беру в топоры,

Мраку сдаваясь на милость.

Только бы, только бы с этой поры

Все за окном изменилось.

Осточертевший пейзаж день и ночь

Высил такие деревья…

Я любовался им, больше невмочь —

Не уходите, корчевья.

Но отмытарюсь, отбыв, отмечась

В этой тоске неудалой,

Я восстанавливаю через час

Все — вплоть до веточки малой.

1980

«Жду тебя…»

Словом останавливавший дождь…

Н. Г.

Жду тебя,

Ты городом идешь,

А ведь должен я к тебе идти.

За окном —

   качающийся дождь

На твоем заведомом пути.

Я ведь знаю, что и так тяжел

Этот скользкий путь

   по февралю.

Надо сделать так,

   чтоб дождь прошел,

Потому что я тебя люблю.

Я ведь тоже знал, да позабыл,

Но надеюсь, что не навсегда,

Слово, что поэт произносил,

И кончался ливень без следа.

А теперь, немотствуя порой,

По прошествии немалых лет,

Не могу над милой головой

Разогнать дождинки —

   слова нет.

Я ведь знаю, что твои мечты

И мои — на родственном пути,

Что беду чужую можешь ты

Невзначай руками развести.

Много слов я знаю наизусть.

Но одно забытое влечет.

Умоляю, чтобы эту грусть

Ты на свой не принимала счет.

1980

«Надо дать отдохнуть глазам…»

М. Р.

Надо дать отдохнуть глазам,

Словно дать отдохнуть округе.

Я закрою глаза,

А сам

Буду видеть лицо подруги.

Надо дать отдохнуть глазам,

Словно сумеркам в хлопьях белых,