Снег в сентябре
В новую книгу стихов известного поэта Владимира Соколова вошли стихи-раздумья о прожитых годах, о возвышающей силе любви и горечи одиночества. Картины родной природы с ее морозными зимами, с легкой прозрачной дымкой первой зелени придают его стихам мягкое задушевное звучание. Природа помогает поэту глубже раскрыть и ярче выразить чувства лирического героя.
| Жанр: | Поэзия |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 11 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1968 |
| Формат: | Полный |
Снег в сентябре читать онлайн бесплатно
Шрифт
Интервал
I
«Поймай меня на том, на чем нас ловят…»
Поймай меня на том, на чем нас ловят,—
На пустяке, неосторожном слове.
Прошу, попробуй вымани секрет.
Я всех болтливее и бессловесней.
И запиши.
И это будет песней,
Которую ищу я с детских лет.
1967
«Ученический зимний рассвет…»
Ученический зимний рассвет.
На окне ледяные подтеки.
Я не знал до шестнадцати лет,
Как бывают пленительны строки.
Из постели на прорубь окна
Я гляжу, не спеша из постели,
У меня есть тетрадка одна,
Для которой нет места в портфеле.
Я портфельчик под мышку возьму.
От зимы воротник побелеет.
Я о том не скажу никому,
Что в тетрадке моей лиловеет.
Вот растет из сугроба метла,
Вот оплывшая наша колонка,
Как задутая свечка, бела
Ото льда, затвердевшего ломко.
Мне отныне спасения нет.
Все, что пройдено, вижу в обломках.
Ученический зимний рассвет.
Тонет улица в ранних потемках.
Я пропал! Но кому объяснишь,
Что она меня вновь отстояла
Этим снегом, свисающим с крыш,
Словно съехавшее одеяло.
Спите, улицы. Спи, календарь!
Через день, виновато сутулясь,
Я скажу, что замазал январь
Белым снегом названия улиц.
И не смог я дорогу найти.
Но в училище был небывалом…
Я ворочаюсь под одеялом.
Я встаю. Надо в школу идти.
У меня есть тетрадка одна.
Там грядущие зреют напасти.
Там каракули, там письмена.
Но хоть лаврами путь разукрасьте,
Хоть наметьте любой юбилей,
Я туда убегу без оглядки,
В тот рассвет, что синей и белей
Ученической чистой тетрадки.
1965
«Попробуй вытянуться, стать повыше…»
Попробуй вытянуться, стать повыше,
Слезами, дождиком стучать по крыше,
Руками, ветками, виском, сиренью
Касаться здания с поблекшей тенью.
Попробуй вырасти такой большою,
Чтоб эти улицы обнять душою,
Чтоб эти площади и эти рынки
От малой вымокли твоей слезинки.
Упав локтями на холмы окраин,
Будь над путями, над любым трамваем.
Над тополями, что боятся вздоха.
И не касайся их, не делай плохо.
Потом подумай о такой причуде:
Все слезы выплакав, вернуться в люди.
По горькой сырости, босой душою.
Попробуй вырасти такой большою
И в том оплаканном тобою мире
Жить в той же комнате и в той квартире.
1967
Новоарбатская баллада
Гляжу все чаще я
Средь шума будничного
На уходящее
С чертами будущего.
Мне жалко поезда,
Вспять откатившегося,
Дымка и посвиста,
Невоплотившегося.
Ташкентской пылью
Вполне реальной
Арбат накрыло
Мемориальный.
Здесь жили-были,
Вершили подвиги,
Швырнули бомбу
Царизму под ноги.
Смыт перекресток
С домами этими
Взрывной волною
Чрез полстолетия.
Находят кольца.
А было — здание.
Твои оконца
И опоздания.
Но вот! У зданий
Арбата нового,
Вблизи блистаний
Кольца Садового,
Пройдя сквозь сырость
Древесной оголи,
Остановилась
Карета Гоголя.
Он спрыгнул, пряча
Себя в крылатку,
На ту — Собачью —
Прошел площадку.
Кто сел в карету?
Кто автодверцей
В минуту эту
Ударил с сердцем?
Кто, дав спасибо,
А не мерси,
Расстался с нею —
Уже с такси!
Ведь вот, послушай,
Какое дело,
Волной воздушной
И стих задело.
Где зона слома
И зона сноса,
Застряло слово
Полувопроса.
Полумашина,
Полукарета
Умчала отзвук
Полуответа…
Прощай, любимая!
В твоем обличье
Неуловимое
Есть что-то птичье,
Все улетающее,
Все ускользающее,
Одна слеза еще,
В улыбке тающая,
И всё. С обломками
Я за чертою,
С мечтой, с обмолвками,
Со всей тщетою.
Прощай, летящая,
Прическу путающая.
Все уходящее
Уходит в будущее.
1967
Грачи прилетели
После первых ночей,
Отшумевших лесами,
После белых подушек
И черных ручьев
У сугробов опять
Синяки под глазами,
Синева под глазами
У всех облаков.
Как в гостиницах
Шишкинские канители,
Этих сосен и елей
Развес и наклон,
Так сегодня Саврасов,
«Грачи прилетели»,
Наштампован в апреле
И в жизнь проведен.
Он бросает готовое,
Птиц не осилив.
Ветки долго пустуют
Под небом нагим.
Но приходит на помощь
Художник Васильев
И рисует грачей
Одного за другим.
То слетаются, то
Разлетаются тучей,
Обживая вне рамы
И в раме жилье.
И бросается гвалт,
Этот гомон летучий,
То ль в окно мастерской,
То ль из окон ее.
Белый храм, над которым
Грачиная давка,
То к глазам подплывет,
То, как по ветру, вспять.
Так что надпись на нем
«Керосинная лавка»
То является, то
Исчезает опять.
Тают черные сучья
И синие вены.
Но, творец, а художники?
Где же они?
Беспорядок, беспамятство.
Благословенны
Эти первые ночи
И первые дни.
1967
«От двориков московских синяя…»
От двориков московских синяя,
Таинственная глубина!
В изломах крыш, в их смутных линиях
Доверчивость и тишина.
Когда ж дверьми мальчишки хлопают,
Хохочут, торопясь к звонку,
И валенками глухо топают
По наметенному снежку,
Когда с бидонами молочницы
Грохочут от двора к двору
И пересчитывают трешницы, —
Где эта тайна поутру?
Но лишь сгустится сумрак ласковый,
Двор вновь живет, седым-седой, —
Карнизами, ветвями, красками,
Порогами, самим собой…
Ночной циклон
Алеко Шенгелиа
Дул ветер в феврале в Тбилиси,
Гремя железом листовым.
Гремели форточки. И листья,
Гремя, неслись по мостовым.
Как будто в тучах звездной пыли
Тот дом несло за горизонт,
Где мы, Алеко, стоя пили
В честь заболевшего Резо.
Но лишь тогда, когда иссякли
Признанья дружбе и стиху,
Все стало так, как в чистой сакле
Там, на божественном верху.
И мне подумалось за смутой,
Что то не ветер, ты неправ,
То плачет демон пресловутый,
Любимый адрес потеряв.
Где он берег его? На листьях!
На ныне взорванной скале!
…Вот ветер был какой в Тбилиси,
Какой был ветер в феврале!..
Еще от автора Владимир Николаевич Соколов
Рекомендуем почитать
