Это было в Южном Бантене - [4]
— На базаре был налет дарульисламовцев. Слышал, Та? Значит, и у жены неудача. Да, хорошее время, хороший сезон. Итак, запомни. Сегодня вечером в одиннадцать часов.
— Что за работа, ган?
— Надо достать семена каучука.
— Трудно пронести их, ган.
— Не труднее, чем голодать, Та.
Ранта молчит, чешет затылок и шею, затем, почувствовав на себе пристальный взгляд Мусы, бессильно опускает руки.
— В прошлом году я тебя же посылал за семенами каучука. Вот и теперь. Чего же тут трудного?
— Гоподин Муса знает, что в прошлый раз я чуть не попался.
— Дурак. Зачем же у тебя голова на плечах?
— Понимаю, ган.
— Значит, пойдешь сегодня ночью. Я жду в три часа ночи дома.
— Хорошо, ган.
Муса опускает руку в карман и протягивает Ранте две с половиной рупии. Прежде чем уйти, он говорит:
— Если что случится, я ничего не знаю, понял?
Он с угрозой смотрит в глаза Ранте и уходит, играя палкой.
Тем временем совсем стемнело. Иренг зажгла в хижине керосиновую лампу. Свет от нее через сплетенные из бамбука стены хижины проникает на веранду. Ранта бессильно опускается на скамейку и погружается в раздумье. Временами из груди его вырывается тяжелый, глубокий вздох.
Когда Иренг выходит из хижины, он отдает ей полученные от Мусы деньги и снова погружается в свои невеселые думы.
Иренг берет ассигнацию, подносит ее к глазам и с возмущением восклицает:
— Две с половиной рупии! Вот негодяй!
— Тихо, Иренг, тихо.
— Эх, пак, если бы я была мужчиной, я бы давно угостила этого негодяя палкой. Подумать только, тебя, честного человека, он заставляет воровать.
— Молчи, Иренг.
— Молчи! Ведь ты мой муж, а вдруг что случится?
Ранта берет Иренг за руку и медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, произносит с нежностью:
— Подожди, Иренг, придет время, и мы заживем хорошо и радостно.
— Дай бог, пак, дай бог. Мы оба уже достаточно поработали за свою жизнь. Но счастье наше пока еще не с нами, господь не шлет его нам.
Ранта встает, опускает руку на плечо жены и по-прежнему медленно, со спокойной уверенностью говорит:
— Придет время — и мы сами построим свое счастье.
Иренг внимательно слушает мужа, но смысла последних его слов не понимает.
— Дай бог, пак, дай бог.
— Ну, иди спать.
Иренг настораживается. В полумраке, царящем на веранде, она отыскивает глазами глаза мужа и спрашивает с тревогой:
— А ты?
Ранта не отвечает.
— Все-таки идешь, пак? Идешь воровать семена каучука?
Ранта берет жену за руку и ведет в хижину. Задержавшись перед дверью, он смотрит ей прямо в глаза.
— Слушай, Иренг. Да, я ворую. Но ведь делаю я это не по своей воле.
— Пак! Пак!
— Когда придут лучшие времена…
— А если попадешься, пак?
— …ведь никому не хочется быть вором, Иренг.
— Но они изобьют тебя, эти сторожа на плантации.
— Не надо, Иренг, не накликай беды.
— Пак! Пак!
— Сейчас они определяют нашу судьбу. Они.
— Кто они, пак?
— Кто?! А ты не знаешь?
— Пак! Пак!
Даже при тусклом свете керосиновой лампы видно, как напряглись крепкие мускулы Ранты. Сдерживая готовый вырваться наружу гнев, он говорит:
— Они — это те, кто пришел к нам только затем, чтобы сделать из нас воров. Они — это те, кто живет отдельно от нас в джунглях, как дикие звери. Они — это те, кто только и думает, как бы сожрать других. Вот кто они.
— Не ходи, пак!
— Но ведь завтра понедельник, нам надо идти в больницу навестить Ри-ах.
Погруженные в свои мысли, оба медленно уходят в хижину. Вскоре оттуда слышится голос Иренг:
— Завтра поедим, пак. Да и где в такой поздний час достанешь чего-нибудь поесть?
Один из них подходит к двери. Гремит засов. Через минуту свет в хижине гаснет. Вокруг кромешная тьма. Слышится отдаленный крик совы, изредка лает собака. Ежеминутно сверкает молния, гремит гром. Шум реки все усиливается.
Снова появляются двое носильщиков, они идут в обратном направлении. В темноте звучит голос одного из них:
— Переночуем здесь. Давай попросим разрешения.
Сверкает молния и освещает носильщиков: они оба вымокли до нитки.
Первый подходит к двери и зовет:
— Пак! Пак! Мы не дарульисламовцы, мы честные люди. Можно переночевать здесь?
Ответа не последовало. Тогда носильщики складывают свою ношу около двери на скамейку. Вокруг тишина. С резким криком пролетел на запад чулик. Шум воды в реке превратился в сплошной гул. Снова сверкает молния.
Двое пришельцев уже уснули, с веранды доносится их храп. Медленно открывается дверь, и на веранду выходит Ранта. В это время сверкает молния, и при свете ее видно, как он склоняется над спящими. Ранта без пиджака, в одних только черных штанах. В правой руке у него коромысло и веревка, в левой — широкополая соломенная шляпа, к поясу привязан длинный нож. Убедившись, что оба незнакомца крепко спят, он крадучись проходит мимо них и скрывается в темноте.
Шум реки заглушает все звуки. Два раза пропел петух. Небо начинает светлеть, наступает новый день.
Внезапно из хижины раздается голос Иренг:
— Ой, где же он?
Слышно, как она чиркает спичкой, и бледный свет лампы через стенку проникает наружу. Иренг открывает дверь, осматривается и все еще сонным голосом произносит:
— Все-таки ушел. И дверь оставил незапертой. О господи, сохрани его от всех несчастий!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник рассказов «Синагога и улица» Хаима Граде, одного из крупнейших прозаиков XX века, писавших на идише, входят четыре произведения о жизни еврейской общины Вильнюса в период между мировыми войнами. Рассказ «Деды и внуки» повествует о том, как Тора и ее изучение связывали разные поколения евреев и как под действием убыстряющегося времени эта связь постепенно истончалась. «Двор Лейбы-Лейзера» — рассказ о столкновении и борьбе в соседских, родственных и религиозных взаимоотношениях людей различных взглядов на Тору — как на запрет и как на благословение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.