Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - [220]
«Вёлуспа» предлагает параллельную форму, mjötviðr, что, вероятно, означало «дерево судьбы», но это слово, возможно, было вставлено в текст реалистически мыслящим редактором более позднего времени, который попытался прояснить смысл непонятного места в тексте. Согласно «Вёлуспе», битва асов с чудовищами началась с призыва Гьяллархорна, когда Хеймдалль поднял рог и громко затрубил в него. Смысл этой фразы не ясен, но она, очевидно, означает тот факт, что древо называется mjötuðr, аналогично тому, как рог Хеймдалля называется hljóð, будучи «символом» эвфемии.
Хеймдалля называют стражем богов, его чертог там, где небо соединяется с землей: это мистическое выражение того факта, что он родился на краю земли (við jarðar þröm): «Дочери ётунов – / девять их было – / родили его / у края земли»[162], то есть на краю жертвенного места, где пребывает он в мире, соприкасаясь со священным ауром (aurr). Локи насмехается над Хеймдаллем, говоря, что он живет как собака, поскольку его спина покрыта грязью (aurgu baki): «Хеймдалль, молчи! – / ведь с начала времен / тяжелая жизнь у тебя: / знать, преет спина / с тех пор у тебя, / как стал ты стражем богов»[163].
Посвящение Хеймдалля или, выражаясь языком мифа, его рождение описано словами, отражающими ритуал с его заклинаниями – формали: согласно «Песни о Хюндле» его сила была создана из мегина земли (jardar megin), заключенного в ауре – водах студеного моря и в содержимом жертвенных котлов: «Взял силу земли он, / студеного моря / и силу кабаньей / жертвенной крови». Хеймдалль – сын девяти матерей, то есть божество, рожденное девятью ритуальными актами, следовательно, сам обряд жертвоприношения предполагал девять этапов или сцен. Из разрозненных источников известно, что празднество начиналось с того, что в блот-хаус вносили бараний рог и помещали его на жертвенник в качестве «стража блота».
В прозаическом предисловии, предваряющем «Песнь о Риге» (Rigs^ula), Хеймдалль отождествляется с Ригом, отцом людей, но ценность этого толкования довольно сомнительна[164]. Вполне вероятно, что такая идентификация могла быть порождена легендой о том, что Хеймдалль принимал участие в драматическом рождении клана, но сама поэма не содержит никаких подробностей, которые подтверждали бы то, что Риг тождествен Хеймдаллю.
Во время празднества блота люди находились под защитой Хеймдалля, но в те моменты, когда с рёк-престола произносились святые слова, величие часа находило свое выражение в другом ритуальном слове. Жрец декламировал изречения Хави (Hávi), зал блота – становился залом собрания Хави, еще одного ритуального бога, также известного как Хар (Hár), Высокий. Хави председательствовал во время декламации, следил за тем, чтобы священные тексты произносились без ошибок. Церемониальная формула, относящаяся к этому аспекту блота, предваряет поэму «Перечень Халейгов», которую скальд Эйвинд написал в честь хладирского ярла Хакона Могучего: «Я прошу внимания (hljóð) на собрании Хара» (Vilja ek hljóð / at Háars líði).
О боге Вали можно сказать одно: он – мститель. «В живых оставалось / одиннадцать асов, / когда Бальдр пал / у смерти бугра; / обещал тогда Вали / за брата отмстить, / и поразил он / брата убийцу» – так говорится о нем в «Песни о Хюндле». Согласно легенде, Вали был рожден Одином ради мести – он положил своего противника на погребальный костер в возрасте одного дня и лишь потом впервые вымыл руки и расчесал волосы. Мифологическая биография Вали объясняется драматической функцией этого бога. Он тот, кто восстанавливает гармонию после заклания жертвы. Он «рожден» для выполнения своей задачи, как и Хеймдалль, и у него нет личного существования за пределами ритуала.
К этой же категории относятся и боги Моди и Магни, божественная мощь и сила, или мегин, представляющие определенные сцены в драме. Оставшиеся ритуальные боги для нас – всего лишь имена и должны быть оставлены в сумерках утраченных традиций.
Принцип ритуальной драмы подразумевает внутреннее напряжение, которое – по нашему мнению – привносит сбивающую с толку путаницу в некоторые сцены, подобно двойной фуге, состоящей из противоречащих друг другу тем. Тело жертвенного животного – это святая святых, в то же самое время оно играло роль демона. Объяснение должно быть найдено в созидательной силе ритуала, в котором находит свое выражение главное чувство тевтонов: чтобы жизнь была быть чистой и праведной, ее надо вновь и вновь удалять от доступа великанов; чтобы оставаться щедрой и плодородной, земля должна строиться на их мертвых телах. В «Видении Гюльви» Ганглери спрашивает: «Что делал бог до сотворения мира?» – получает ответ от Высокого: «Тогда он жил среди инеистых великанов». Эти слова берут начало в древней легенде и воспроизводят ритуальные действия. Не только такие грандиозные объекты, как Небо и Земля, солнце и луна, но и ритуальные символы: пивной котел или само пиво следовало заполучить или похитить у демонов. Мифы часто ссылаются на ритуальную связь между божественными силами и силами зла, на брачные или любовные союзы между богами и девами, принадлежавшими миру великанов. Благодаря дружбе с великаншей Грид Тор заполучил ее посох; ас Видар был сыном Одина и великанши Грид; Фрейр томился от любви к Герд; Один соблазнил Гуннлёд.
