Энергия кризиса. Сборник статей в честь Игоря Павловича Смирнова - [110]

Здесь вспоминаются высказывания Виктора Кривулина о евангельски «нищенской поэтике» Геннадия Айги[701] и Райнера Грюбеля о стихах Айги как «новых псалмах», где эстетическая поэзия подкрепилась «религиозной ценностью»[702]. Выросшая на почве русского футуризма и супрематизма поэзия Айги, в силу краха будетлянской утопии, пришла к тому, против чего футуристы бунтовали больше всего, — к религиозной основе слова. Для Айги это означало возвращение к своему источнику, к молитве-молчанию — «к молчанию собственному» «как к самому верному Слову».

В преддверии 30-летия инспекции «Медицинская герменевтика» (Елена Кусовац)

В декабре 1987 года Павел Пепперштейн знакомится с одесским художником Юрием Лейдерманом и в том же году вместе с ним и Сергеем Ануфриевым создает художественную группу Инспекция «Медицинская герменевтика» — группу с загадочным названием и еще более загадочной теоретическо-художественной практикой. Они писали тексты и художественные произведения, создавали рисунки, графики, картины, объекты, инсталляции, проводили перформансы, беседовали с другими концептуальными художниками, записывая разговоры на пленку. Тексты от имени группы или от имени отдельных художников публиковались в журналах и альманахах «Место печати», Via regia[703], «Искусство», «Флеш-Арт», «Декоративное искусство», «Пастор», в сборнике «Девяностые годы», в каталогах их выставок. Эти художники участвовали в многочисленных выставках в Москве и за границей в начале 1990-х, когда период железного занавеса сменил период эйфорической свободы. В 1991 году Лейдерман уходит из группы, а Владимир Федоров в нее вступает, оставаясь ее членом до самого конца, четко определенного 11 сентября 2001 года, когда, по мнению Пепперштейна, наступает новый, третий мир — мир разрушений.

Медгерменевты занимались литературой, искусством и теорией параллельно; в их идеологии и деятельности почти не проводились различия между индивидуальным творчеством и деятельностью группы. За четырнадцать лет существования группы Инспекция «Медицинская герменевтика» входящие в нее художники выставляли свои работы в России, Чехословакии, Австрии, Англии, Германии, Швейцарии, Италии, Финляндии, Израиле, США. Первые свои книги (сборник стихов «Великое поражение и великий отдых», 1993, и книга «Идеотехника и рекреация», 1994) Пепперштейн опубликовал в издательстве Obscuri viri, редактором которого являлся художник и режиссер Николай Шептулин (он же был и куратором одноименной издательству галереи). Шептулин также издавал и журнал «Место печати», посвященный концептуальному искусству и литературному творчеству концептуалистов. «Место печати» выходил с подзаголовком «журнал интерпретационного искусства» с 1997 года по 2013-й, и в нем, кроме медгерменевтов, публиковали свои тексты и И. Смирнов, Б. Гройс, В. Сорокин, Ю. Кисина, М. Рыклин, А. Монастырский, Н. Григорьева и другие авторы.

Одиннадцатый номер «Места печати» был целиком посвящен десятилетию группы «Медицинская герменевтика».

Медгерменевты в своей дискурсивной и эстетической практиках исследуют «эстетические категории», «культурологические проекты», «идеологемы», доводя их до «распада своих коррегирующих механизмов, направленных на сохранение адекватности и конвертируемости»[704]. Медгерменевты черпают материалы из истории идеологии, литературоведения (дискурсивность, интертекстуальность, гипертекстуальность), изобразительного искусства, художественной и философской литературы, психологии, психоанализа и деконструируют их в своей психоделическо-бредовой практике. Борясь с идеологией и устойчивыми канонами в культуре, они выражают себя в «потоке бреда» и подчеркивают «демонстрационный статус» текстов, который оказывается утоплен в толще бредовых «смыслов», «означивании» и иллюстративных функциях, выступающих как «криминальные», диверсионные по отношению к ритуалам и конвенциям экспонирования[705].

Самым интересным, но вполне соответствующим концептуалистскому дискурсу (подразумевая прежде всего теоретическую и практическую деятельность группы «Коллективные действия») является тот факт, что медгерменевты не настаивали на том, чтобы добраться до какой-то цели — для них самым главным был именно процесс. Они не претендуют на научность своих наблюдений, исследований и экспериментов. Медгерменевты называли себя «первопроходцами отдыха», живущими в мире, обреченном на «Великую Усталость».

Понятие «отдыха» в их экспозиционных практиках тесно связано с концептами пустоты, промежуточности и покоя. Пепперштейн приводит два примера, которые более четко разъясняют его отношение к отдыху: психоаналитический кабинет без пациентов, где психоаналитик, валяясь на кушетке, перебирает рассказы своих пациентов, перекладывает их, сортирует и делает свой архив. Этим он как бы принимает на себя роль пациента и живет чужой жизнью, то есть жизнью Другого — своего пациента, а одновременно и стороннего наблюдателя. Он (через текст), лежа на том же месте, где раньше находился пациент, освобождает свой ум и тем самым с большей легкостью уходит в чужой мир.

Другой пример Пепперштейн берет из детективной литературы: «Шерлок Холмс, перебирающий свою картотеку, и его периоды праздности, и трепет, вызываемый не столько его делами, сколько промежутками между ними»