Эндимион - [19]

Страниц волшебных мелкие фрагменты

Других страдальцев — Феб вот так же точно

Колдует над поляною цветочной.

Бессильно смерть рыдала в склепе тесном,

Когда Латмиец манием чудесным

Всех оживил. Да, любящих на ложе

Сражала смерть, свои злодейства множа,

Но стоило сегодня им проснуться,

Живой к живому начинал тянуться,

И ближние искали в те мгновенья

В их радости своё благословенье,

К Эндимиону обращая взоры.

Веселью хмель проник и в мозг, и в поры.

И расцветали пышными цветами

Симфонии; нездешними листами

Божественные звуки лепетали;

Вино блаженства двое выпивали,

И было радо небо голубое

Желание их выполнить любое,

И, сбиты с толку щедростью небесной,

Они бродили парой бессловесной,

Ловя в глазах друг друга пониманье.

Бог возрожденный крикнул: «До свиданья!

Нептуну-повелителю — почтенье!» —

Взирала Сцилла в кротком удивленье,

Когда, за Главком вслед идя и минув

Ряды колонн, недвижных исполинов,

Они пришли под своды изумруда.

И там вождя приветствовали всюду,

И лето посылало вызов срочный,

И, как в часах бежит ручей песочный,

Так ласточек слетались мириады,

Так лебеди слетались к водопаду.

Счастливый край был солнцем озарён.

Блестели скалы. С четырёх сторон

Влюблённые на место прибывали.

Друг друга видя, шагу прибавляли.

И лица их от радости светились,

И взоры их от влаги серебрились:

Гуляя на свободе, на просторе,

Так ветры не волнуются и море,

Как люди волновались при свиданье,

Что смертный описать не в состоянье.

Все двинулись вперёд. Из виду скрылись

Береговые знаки. Становилось

Всё многолюдней в голове колонны,

А хвост колонны таял неуклонно.

Блеснуло утро первыми лучами.

«Нептунова обитель — перед нами!» —

Главк объявил влюблённому народу,

И тот, шумя, направился к восходу.

И с каждым шагом новые строенья

Их взорам открывались в отдаленье.

Дворец блистал янтарной желтизною,

И всяк был счастлив, словно лист весною,

И шёл вперёд; богатство ослепляло:

Там воздымались своды из опала

На яшмовых колоннах, а просветы —

Кораллами пылали. И всё это

Впивали взоры жадно; нарастала

Их жадность с приближеньем: не бывало

Чертога выше, и длинней, и шире

Из тех, что есть, из тех, что были в мире.

Он посрамлял дворцы и павильоны

Ниневии, Мемфиса, Вавилона!

Итак, великой армией пафосской

Влюблённые прошли под аркой броской,

Напоминавшей радугу Ириды

По цвету, по размеру и по виду.

Вошли во двор. В ворота золотые

Придворные спешили. Громовые

Вдруг раздались раскаты. Как спросонок

Глаза неоперившийся орлёнок

Прищуривает утром, так вельможи,

Заслышав гром, глаза смежили тоже,

Но, приоткрыв, с орлиной остротой

Они рассвет увидели златой.

И вдруг на троне тёмно-изумрудном

Нептун явился в окруженье чудном:

Любовь и Красота за ним, крылаты,

Проследовали в пышные палаты.

Сколь моря видно при сплошном покое

С высоких мачт, Нептунов зал такое

Пространство занимал. Подобно сводам,

Что строит небо, наклоняясь к водам,

Так воды, от Нептунова престола

Взметаясь ввысь, стекали сводом долу,

Как в ураган, Зевесом возбуждённый.

И вдруг покой, безбрежный и бездонный,

Настал вокруг, и тучки под водою,

Грозя людскому зрению бедою,

Зажглись, не зная меры и границы,

Зажглись в четыре солнечных зарницы,

И вечер запылал в небесном поле.

В зелёно-золотистом ореоле

Сидел Нептун; и, как покой озёрный,

Где лишь индеец в лодочке проворной

Порой мелькнет, — так воздух разливался,

На коем облак чётко рисовался,

На коем возвышались цитадели

Эфирные; влюблённые глядели

На пышный купол, затаив дыханье,

На золотую сферу.

                                Их мечтанье

Прервал сигнал Тритона, и сирены

Запели, вкрадчивы, проникновенны.

Повел Владыка моря головою,

Крылом Любовь махнула и росою

Нектарною влюбленных окропила.

Со спутниками Сциллу поманила

К себе Венера. У подножья трона

Поцеловала нимфу восхищённо.

«Державная корона, скиптр державный! —

Венера молвила. — Владыка славный!

Ты вовремя, о Царь, принес обеты

Наяде. Погляди! — В ответ на это

Владыка прослезился в умиленье

И Главку дал своё благословенье. —

Эндимион! Как прежде, носишь путы

Любви? Ужасно! С самой той минуты,

Как встретилась с тобою на земле я,

Ни времени, ни силы не жалея,

Служу тебе. И что ж, при всех заботах,

Ты смертен и по-прежнему в тенётах?

Ещё чуть-чуть терпенья для успеха;

Иначе я — всего лишь неумеха.

Неверный глаз, тщеславье, пустословье —

Враги всего, что связано с любовью.

Среди незрячих зрячая, читала

Я знаки неба. Ах, когда бы знала,

Поведала бы тайны всех времён…

Любовь придёт, и ты, Эндимион,

Надейся, жди. В грядущей жизни новой

Прибудь, прошу, хоть в месяц твой медовый

Ты на Цитеру — остров мой чудесный.

Мой Купидон, Адонис мой прелестный

Подружатся с тобой!» — Эндимиона,

Что ей внимал коленопреклонённо,

Она благословила. Он же кротко

Богине внял, как песне зимородка.

И пред Владыкой грянуло веселье.

Нектар потек — о, сладостное зелье! —

В протянутые чаши. То и дело

Вино лилось без меры и предела.

В сплетеньях лозных — раковина, лира.

Придя в восторг от огненного пира,

Лоза листвою пламя разжигала,

А Купидон, сей повелитель зала,

Смеялся и шутил. Шипели струи.

Мелодии! Гирлянды! Поцелуи!

Кого, кого здесь выберут, прославят,

Кого здесь лучшей парою объявят,

Кого осыплют листьями? — Потешно

Заспорили.

                    Великий грех, конечно,