Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue - [52]

В цитате из статьи «Ein Judische Festbrief» Баумгартен также опускает ее начало, принципиальное для понимания мысли Бикермана: «Рассказ о преследованиях и спасении евреев в праздничном письме 143 г404. заслуживает особого внимания из-за простого факта древности свидетельства. Хотя и написанное при Симоне Маккавее, письмо не говорит ни о его деяниях, ни о деяниях его братьев: евреи были спасены через молитву. В соответствии с этой перспективой Эпифан также остается неназванным. Это были еврейские апостаты, кто пролил невинную кровь и начал пожар в святилище. Мы должны вспомнить здесь, что 1 Маккавейская книга, эпическое повествование о борьбе Хасмонеев с языческими царями, была написана только несколькими декадами позднее как официальная хроника династии. Это позволяет нам оценить уникальность исторической концепции нашего письма, которое делает страдания верующих при Антиохе IV чисто внутренним еврейским делом. Было бы, однако, неверным предположить, что эта концепция основана на особой исторической традиции. Скорее, письмо говорит языком богословия, а не истории. Оно дышит духом еврейской теодицеи, согласно которой…», а – далее следует текст, процитированный Баумгартеном.

Из приведенных текстов с очевидностью следует, что Баумгартен исказил мысль Бикермана. Тот отнюдь не считает, как это следует из сокращенных цитат, что бедствия человечества являются наказанием за грех и что «бедствие и спасение приходят изнутри». Бикерман прямо говорит о том, что такова позиция не историка, а теолога, пишущего с позиции традиционной еврейской теодицеи. То что результат исторического анализа совпал с теологическим видением истории, является не более чем совпадением.

В «Боге Маккавеев», в главе, посвященной Книге пророка Даниила, Бикерман еще раз возвращается к вопросу о радикальном и принципиальном отличии в подходе к истории историка и теолога:

«Греческая традиция об Эпифане начинается с селевкидских пропагандистских сочинений. Линия еврейских свидетельств начинается словом провидца – книгой Даниила. Прагматическая точка зрения греческих источников противостоит пророческой еврейских. Пророки мыслили не позитивистски, но теологически и телеологически, и по этой причине они движутся в иной, нежели греческие историки, плоскости. Возможно поэтому выделить наглядные слои внутри греческой традиции, но не в еврейских источниках. Можно спросить грека, как конкретно он объясняет образ действия Эпифана в качестве уникального события. Задать подобный вопрос иудею невозможно.

Библейское понимание истории, созданное великими пророками, может увидеть значение любого события только в связи с действиями Бога по отношению к своему народу. Когда “народы” поднимаются против Израиля, эта катастрофа может быть понята только как наказание, ниспосланное Богом. “Когда же отцы наши прогневали Бога небесного, Он предал их в руки Навуходоносора” (Езд 5:12). Для такой концепции истории объяснение или разделение различных событий, являющихся предметом рассмотрения, бессмысленны: для Израиля не имеет разницы, выбрал ли Бог в качестве инструмента наказания Своего народа Ассур или Дамаск. Иероним очень ясно формулирует эту концепцию в своем комментарии на книгу Даниила: “Причины отдельных событий известны только Ему, который управляет всем” (ad Dan 2:21405).

Но в той мере, в какой общий подъем и падение народов нуждается в объяснении, только пророческая мысль открывает путь к пониманию. В своей слепоте народы не понимают, что они всего-навсего орудие в руках Бога, и поэтому их высокомерие вызывает гнев Бога, который быстро их сокрушает и унижает…

В этой концепции истории мы не можем обнаружить индивидуальность в фигуре гонителя. Помпей в “Псалмах Соломона” изображен красками, не отличающимися от тех, какими нарисован Эпифан в книге Даниила (Ps Sal 2). По этой причине невозможно даже задать вопрос о том, как Даниил, современник событий, прагматически понимает их причину. Когда “святые” видят наступающую “мерзость запустения”, они не спрашивают “почему?”, но “как долго?” (Dan 8:13)»406.

Путем сокращения цитат Баумгартен превращает Бикермана в теолога. Между тем Бикерман подробно объясняет методологию своей работы, которая не имеет ничего общего с теологическим подходом к истории, и подчеркивает, что именно опора на документы позволила ему дать новое объяснение причин гонений при Антиохе IV:

«Сами события известны нам из исторической традиции: о них идет речь в книге Даниила, в Маккавейских книгах, в работах Иосифа Флавия и в некоторых фрагментах греческих писателей. Авторы всех этих сочинений были связаны теми предрассудками, от которых мы хотим себя освободить. Они ведут рассказ ретроспективно, под впечатлением от “мерзости запустения” и видят это последнее событие как неизбежное последствие того, что произошло раньше. Только один тип источников свободен от этой телеологической точки зрения: документы. Они были произведены для того, чтобы делать историю, а не рассказывать о ней, и по этой причине отражают ситуацию в определенный момент того периода, который мы исследуем. Еще со времен Ранке было очевидно, что историческое повествование должно опираться, прежде всего, на документы. Если настоящая история Маккавеев отличается от традиционного подхода, то это потому, что она впервые использует документы Хасмонейского периода как краеугольный камень ее структуры. Значение этих документов не было понято, и ученые часто их игнорировали»