Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue - [47]

В своих попытках изменить жизнь евреев в России и приобщить их к европейскому образованию маскилим пытались найти поддержку государства. Но примерно также поступали и традиционалисты. Еврейские бедняки из Вильно, Дубровно, Минска обращались к правительству с просьбой помочь им избавиться от злоупотреблений кагальных властей356. Любавический раввин Менахем Мендел, активно пропагандировавший открытие иешив, которые должны были послужить форпостом борьбы с распространением просвещения, обратился к городским властям с предупреждением, в котором он играл на самой чувствительной для городских властей струне: открытие государственной школы для еврейских детей сократит возможность общины платить налоги и поставлять рекрутов357.

Но, в отличие от ситуации в Иудее времен Антиоха IV, когда, по версии Бикермана, именно иудейские эллинисты обратились к монарху с предложением упразднить традиционные формы богопочитания и спровоцировали гонения, инициатором еврейских реформ была российская власть. Гаскала в России из аморфного набора идей перешла в стадию идеологии и движения при Николае I в результате действий и политики государства. Как отметил Станиславский, на раннем этапе «связь между гаскалой и российским правительством рассматривалась как критическая и сторонниками, и противниками просвещения». «В этой связи, – продолжает он, – необходимо рассмотреть парадокс русско-еврейской культуры. Российские евреи создали мифологию о политическом значении маскилим, которая не имела никакого отношения к, а зачастую и противоречила реальности. Скорее всего благодаря той роли, которую играли немецкое и австрийское правительства в пропаганде гаскалы на западе, в России маскил по определению рассматривался своими оппонентами как человек, обладающий политическим весом, если не как правительственный агент. Даже в 1810 г., например, когда хасидский учитель Нахман из Брацлава встретил трех маскилим в городе Уман, его сторонники сообщили, что “эти еретики были влиятельными людьми, близкими к правительству”. В действительности эти люди не имели ни малейшего влияния на правительство. Даже 12 лет спустя, когда они попытались открыть школу, основанную на принципах гаскалы, местные власти прислушались к протестам традиционалистов и насильно закрыли школу»358.

Что же касается отношения Бикермана к гаскале, то здесь важно помнить, что его отец был верен идеям гаскалы до смерти. В итоговой для себя книге «Самопознание еврея», в которой он попытался осмыслить судьбу еврейского народа, он писал:

«И все же, евреи старого закала стояли на потерянной позиции. Если еврейский народ хотел жить и что-нибудь в мире значить, то он должен был приобщиться к новой культуре»359.

«Не прошло еще ста лет с тех пор, когда европейское просвещение, гаскала, мечтало о том, чтобы еврейский народ приобщился к тем народам, среди которых мы живем. Эта светлая мечта уже давно нами оставлена и охаяна, как химера. Я имею мужество заявить себя сторонником этой мечты, мечты гаскалы, это есть собственно цель моих стремлений. В восторгах маскилим “дщерью небес” – просвещением было, конечно, много наивного, но, по существу, они были правы. Всеспасающих средств нет, не всеспасающе и просвещение. Но в этой стихии живет теперь все европо-американское человечество, ею же питаются народы Азии, стремящиеся к возрождению»360.

Трудно себе представить, чтобы Илья Бикерман, который, как мы помним, был очень близок с отцом и не имел с ним идеологических разногласий, видел в сторонниках европейского просвещения евреев эпохи Николая I аналог евреев-злодеев Селевкидской эпохи.

Баумгартен признается, что предложенное им объяснение концепции Бикермана является результатом реконструкции и практически не имеет подтверждения собственно в сочинениях Бикермана. За исключением одного момента, которому Баумгартен придает столь важное значение, что посвящает ему несколько страниц: загадочной ошибке (которую Баумгартен считает неосознанным анахронизмом, появившимся из-за того, что Бикерман был мотивирован в своей книге современной идеологией), действительно содержащейся в популярной книге Бикермана Die Makkabäer, Eine Darstellung ihrer Geschichte von der Amfängen bis zum Untergang des Hasmonäerhauses (1935) («Маккавеи. Изложение их истории от начала до падения дома Хасмонеев»). Это сочинение Бикермана было переведено на английский язык, но ошибка в переводе устранена не была361. Сохранилась она и при последующем переиздании английского перевода362. Состоит эта ошибка в том, что, перечисляя изменения в еврейском образе жизни, которые стремились внедрить евреи-реформаторы Ясон и Менелай, Бикерман среди прочего упоминает запрет на ношение бороды: «Их намерение было сохранить те стороны иудейской религии, которые устраивали греческий вкус – например, отсутствие изображений Бога, но убрать все, что попахивало отделением, „гетто“: соблюдение субботы, бороды, обрезание, и того безымянного Бога, который в других случаях почитался только среди самых примитивных народов»363.

Баумгартен совершенно прав: упоминание бороды в данном контексте неуместно. И представляется совершенно невозможным, чтобы Бикерман, тончайший знаток источников, эту ошибку, если бы она была случайной, не заметил при подготовке переиздания книги на английском языке или чтобы на нее не указал его английский переводчик (Moses Hadas) или кто-либо из читавших ее коллег. И тем не менее он ее не устранил. Этому должна быть причина. Баумгартен считает, что «эта обмолвка оправдывает поиск источников вдохновения Бикермана в современности»