Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue - [38]

. По Варшаве ходили рассказы о том, что евреи подают сигналы врагам, чтобы те знали, где нужно бомбить, а сами смазывают свои тела особыми мазями, чтобы не пострадать от бомб293. Появилось сообщение о том, что евреи бросили в море бутылку с планом мятежа в Кронштадте, чтобы она приплыла к немцам в Данциг294. Уже тот факт, что евреи говорили на идиш, который принимали за немецкий язык, делал евреев в глазах военных потенциальными шпионами. В ноябре 1914 г. варшавский обер-полицмейстер отметил прочно утвердившееся в военной среде мнение о том, что среди евреев находится большое количество шпионов, поскольку за деньги они склонны к совершению любых преступлений, да к тому же владеют немецким языком и служат немцам в качестве проводников и осведомителей295. Помимо шпионажа евреев обвиняли также в распространении холеры и тифа, а некоторые генералы утверждали, что еврейские проститутки намеренно заражают солдат венерическими заболеваниями296. Последнее обвинение прозвучало с самых армейских верхов – от начальника Штаба верховного главнокомандующего. 29 июня Янушкевич сообщил главному начальнику армий Юго-Западного фронта о том, что в участившихся в войсках случаях заболевания венерическими заболеваниями, в особенности сифилисом, виновны евреи: «Есть указания, что германско-еврейская организация тратит довольно значительные средства на содержание зараженных сифилисом женщин, для того чтобы они заманивали к себе офицеров и заражали бы их»297.

Во время войны была предпринята попытка изгнать из армии врачей-евреев, вызвавшая возмущение в профессиональных медицинских кругах. 14–18 апреля 1916 г. в Петрограде прошел чрезвычайный Пироговский съезд, который среди прочих документов принял резолюцию по национальному вопросу. В ней, в частности, говорилось: «Пироговский съезд, собравшись для обсуждения врачебно-санитарных вопросов, связанных с войной, снова натолкнулся в своей деловой работе с националистической политикой правительства, остающейся неизменно агрессивной, несмотря на особые условия переживаемого времени. Мало этого: правительственные власти измыслили новый огульный необоснованный и жестокий навет на еврейский народ и, в частности, на евреев-врачей и прочих лиц медицинского персонала, живущих и работающих на фронте. Обвиняя еврейский народ в измене своей родине, правительственные власти предъявили к Городскому и Земскому союзам требование об удалении с фронта всех состоящих на службе Союзов лиц медицинского персонала – евреев… Съезд выражает свое негодование по поводу попыток власти возвести на еврейский народ и его медицинский персонал в частности столь тяжкое обвинение».298

Осенью 1915 г. в Одесском военном округе был издан приказ, запрещающий солдатам-евреям занимать какие-либо нестроевые должности: каптернамусов, сапожников, хлебопеков, портных, учителей новобранцев и нижних чинов, провизоров в госпиталях, фельдшеров, санитаров и т. д. Тех евреев, которые были по состоянию здоровья призваны на нестроевые должности, должны были перевести в караульные команды. Евреи, которые к моменту издания приказа занимали нестроевые должности, немедленно отчислялись в строевые роты. Среди таковых оказались 15 евреев, до призыва учившихся на 3-х и 4-х курсах заграничных университетов и Психо-неврологического института (его студенты не имели отсрочки), которые до этого в течение года исполняли обязанности санитаров в 228-м запасном батальоне. Ходатайство медиков, которое было поддержано старшим врачом батальона и бригадным врачом 5-й запасной бригады, признавшими их деятельность полезной, было отклонено, и они были заменены санитарами-христианами299.

Похоже, что оптимальным решением в этой ситуации было евреев-студентов на фронт не отправлять.

В сохранившихся архивных материалах 177-го запасного пехотного полка имеется несколько любопытных документов. Так, приказ № 269-23 по полку от 17 сентября 1916 г. гласит: «Нижних чинов (студентов) иудейского вероисповедания… считать на особом положении и с маршевыми ротами не отправлять вплоть до особого распоряжения»300. Аналогичные приказы со списками студентов-евреев (со ссылками на документы, затребованными полком с подтверждением студенческого статуса) были изданы еще несколько раз301. Фамилии Бикермана среди этих списков обнаружить в архиве 177-го запасного пехотного полка мне не удалось. Но то что Бикермана оказался в том же положении, что и остальные евреи-студенты, сомнения не вызывает, благодаря еще одному документу, написанию которого предшествовала телеграмма, полученная из Главного штаба.

18 марта 1917 г. Начальник Главного штаба разослал в войска телеграмму следующего содержания:

«Телеграмма. Петроград. Главнокомандующему войсками.

В соответствии с предложенной Временным Правительством отменой всех сословий, вероисповедных и национальных ограничений Военный министр приказал теперь же отменить действие Высочайшего повеления 22 сентября 1910 г., ограничивающего солдат иудейского вероисповедания или еврейского происхождения в правах на достижение унтер-офицерского звания точка Ввиду сего означенные солдаты евреи должны ныне допускаться к производству унтер-офицерские звания на общих основаниях № 7542