Элиас (Илья) Бикерман. Петербургский пролог / Elias Bickerman. Petersburg Prologue - [24]

. Процентные нормы не оставались неизменными. В 1901 г. они были снижены с 10 % до 7 % в черте оседлости, с 5 % до 3 % – вне ее и с 3 % до 2 % в столицах в ответ на студенческие беспорядки, виновными в которых власти считали студентов «нерусского происхождения»179. Только в 1903 г. нормы вернулись к прежнему уровню, а на один 1904/1905 учебный год по случаю рождения наследника были даже повышены: с 10 % до 15 % в черте оседлости, с 5 % до 7 % – вне ее, с 3 % до 5 % – в столицах. В годы Первой русской революции процентные нормы были временно приостановлены из-за противодействия этой несправедливой практике со стороны либеральной профессуры и студенчества, в среде которого антисемитов было существенно меньше, чем противников антисемитизма: согласно переписи студентов Петербургского технологического института, которая проводилась в 1909/1910 учебном году, 59 студентов высказались за равноправие евреев, 12 были безразличны к проблеме или не определились со своим отношением и 25 высказались против равноправия. Результаты этой переписи показывают, однако, что когда граф И. И. Толстой, министр народного просвещения в 1905−1906 гг., писал, что антисемитизм правительства уничтожал «в зародыше антисемитизм в среде учащегося юношества, которое никогда не помирится с грубой и кричащей несправедливостью и издевательством над товарищами», то он по благородству души преувеличивал нравственные качества молодежи.180

Еще до того, как Толстой занял пост министра просвещения, 2 сентября 1905 г. совет профессоров Московского университета подал представление тогдашнему министру В. Г. Глазову об отмене процентных норм. Министр ответил, что подобное решение может быть принято только законодательным порядком. Тогда Совет Московского университета отправил министру через попечителя учебного округа новое представление о сверхкомплектном приеме 177 евреев. Совещание министров, в ведении которых состояли учебные заведения, отказало. Но тут расклад сил поменялся: место министра занял И. И. Толстой, либерал и сторонник полного равноправия евреев. При полной его поддержке профессорские коллегии разных университетов стали явочным порядком игнорировать процентные нормы, и количество лиц иудейского вероисповедания в университетах резко возросло. В 1906/1907 учебном году в связи с послаблениями, вызванными Первой русской революцией, в Петербургском университете евреи составляли 17 % студентов181. 20 января 1906 г. по инициативе И. И. Толстого вопрос о процентных нормах был вынесен на обсуждение Совета министров. Большинство членов Совета, включая премьер-министра С. Ю. Витте, высказалось за отмену, однакo Николай II поддержал меньшинство, состоящее из трех силовых министров (внутренних дел, морских сил и юстиции), и процентные нормы были сохранены. 16 сентября 1908 г. они обрели законодательный характер182. Отныне корректировка ежегодных процентных норм зависела от решения правительства. Ненормированный прием был практически искоренен. Например, в 1913/1914 учебном году процентная норма евреев-студентов была в целом по империи на уровне установленных в 1887 г. нормативов: 10 % в черте оседлости, 5 % вне ее, 3 % в столицах183. В 1913/1914 учебном году в государственных университетах численность студентов еврейского вероисповедания составляла 6 %184.

Первая мировая война внесла свои коррективы и в этот вопрос. По постановлению Совета Министров от 10 августа 1915 г. в высшей школе начал осуществляться льготный прием участников войны и их детей без различия национальности и вероисповедания. В результате в 1916 г. доля евреев в Московском университете достигла 11,6 %, в Саратовском 13,5 %, в Рижском политехникуме 33 %, в Новороссийском университете 24,4, а в 1917 г. 33 %, что примерно соответствовало проценту общего числа евреев, проживавших в Одессе185. Рост числа еврейского студенчества вызвал недовольство в коридорах власти, в результате чего с 21 мая 1916 г. процентные нормы впервые были введены в частных учебных заведениях186.

Бикерман и Лурье

Об университетских годах Бикермана, затянувшихся из-за призыва в армию на 6 лет, известно мало. Из его университетского дела мы знаем, какие курсы он посещал, какие экзамены сдавал, у кого учился187. Но этим дело и ограничивается.

Было, однако, в годы его студенчества событие, об участии в котором можно утверждать с большой степенью вероятности, и отголосок которого, как мне представляется, отразился десятилетие спустя в рецензии, написанной Бикерманом на книгу С. Я. Лурье «Антисемитизм в древнем мире». Впервые эта книга была опубликована издательством «Былое» в Петрограде в 1922 г., а затем на следующий год перепечатана издательством З. Гржебина, которое, по словам С. Я. Лурье, не только не сочло нужным снестись с автором, так что книга вышла без его ведома, но и позволило себе внести в нее некоторые изменения: с титульного листа исчез подзаголовок «Попытки объяснения его (антисемитизма. – И. Л.) в науке и его причины» и эпиграфы, а также были исключены страница с посвящением книги памяти отца и подробное аннотированное оглавление