Электрику слово! - [14]

Глава 35

Машина с грязными боками на высокой скорости въезжает на «лежачего полицейского».

Со стуком о дно высоко подпрыгивает. Глубоко прогибается в рессорах.

Через тридцать асфальтовых метров процедура повторяется.

Говорящие сами с собой, а может, и микрофонами, люди.

Михаил ощутил, что его будто прихватили за локоть. Обернувшись, никого не заметил непосредственно рядом.

В пяти шагах сбоку мужчина под тридцать вышагивал не слишком твердой, но и не слишком мягкой походкой.

Склоненный вперед корпус. Одна рука в кармане, другая полусогнута в кулак. Зеленая, заходящая в серость, секционная куртка. Ботинки со шнуровкой, не пробивающие воздух, а его направляющие.

Встряхнул головой, и наваждение отпустило.

Реклама, приклеенная к двухэтажному зданию на большой высоте.

Трехэтажное здание с приклеенным к нему тротуаром. Голубая кровь охлаждающей жидкости. Жилы на жабьей шее.

Голос энергичный. Смех типичный. Неопытная пара.

Пики дворников.

Синяя вывеска с черной бородой и красными усами. Деревянные ноги, резиновые руки. Голова в синем флаге.

Брызги слюны, светлые глаза. Глаза беспокойные, скучные глаза, глаза горящие, скучающие глаза, глаза смеющиеся, жесткие глаза, безразличные глаза, глаза золотые, в искорках, в ободках, в серых спицах.

Одноклавишный выключатель лампы повортника переключает ключи.

Голуби под ногами, вороны в дымоходных нишах, воробьи в обрубленных ветках.

Знакомая дама, раньше времени постаревшая на русских зимах. Бледный лоб, рассеянный взгляд. Угрюмость.

Голоса. Везде звуки и голоса. Смех почти в ухо, смех точно в нос, грязный смех, чистый голос.

Холодный взгляд, злобная ухмылка. Скольжение на перекресточной краске. Выбоины. Визги. Дым. Злато на сером небе. Серость номера на золотом бампере.

И усталость, и сила. И зима, и лето, весна и осень в цветах, в одежде, в глазах.

Глава 36

Улица, в воспоминании казавшаяся длиннющей из-за напряжения и страха, которые всякий раз сопровождали проход по ней.

Эта улица теперь показалась маленькой, с ладошку. Да что там улица?! Целый квартал легко удерживался взглядом, словно обклеенный бумагой алфавитный кубик из детства!

Вот шустрый малыш трех-четырех лет побежал без оглядки по стоянке авто с интенсивным движением. За ним, согнувшись в спине для захвата, побежал вдогонку обеспокоенный отец.

Возвращаются в маркет: папа на руках несет маленького, смеющегося бегуна.

«Человек при ходьбе всегда заваливается набок», — подумал Михаил.

Вывеска «Шиномонтаж» на кирпичном здании: согнутое колесо под ним.

Сосны, стоявшие группками из тоненьких свечек за пятак. Черные галочки уток в серости облаков.

По правую сторону асфальт в красной глине.

Глаза очень чутки ко всему, даже ко звуку: смежаются, когда молчат, дергаются, когда кричат.

Показались скамейки. Присел на одну из них.

Глава 37

Пчела, по-комариному злобно и по-осиному приставуче, начала кружить возле мужчины видной комплекции, подбираясь поближе к его мясистому носу.

Пытаясь, со своей стороны, тоже пробраться к ней, старательно разводил и сводил поленья, пытаясь размозжить надоедливую жучку.

Вот уже и крылышки защекотали оборот ладони. Вот летяга уже между его пятерней.

— Ах, ах. Ах!, — заахал мужчина.

Красный мясистый носище в минуту стал еще краснее и мясистее.

Да и все лицо без всякой пластической хирургии вдруг приобрело такой здоровый и свежий вид, что хоть сейчас, да и на обложку журнала косметики.

Всего-то и нужно, что слегка подправить в фоторедакторе образ: широко раскрытый рот превратить в улыбку, а слезы — в росу.

Издательству надушить страничку, чтобы каждый желающий мог узнать, как пахнут щеки состоявшегося мужчины за сорок пять.

Глава 38

В кафе неподалеку очередные «старые друзья». Они пьют и глотают, рвут волокна косичек, колупают недозрелые фисташки, хрустят ребристыми чипсами.

«Пир у них на весь мир!», — подумал Михаил. Прибавил шаг, чтобы не видеть этого зрелища.

Встретился знакомый. Схватил за обе руки, и так долго держал, что пришлось, извиваясь змеей, их поскорее выпрастывать.

Несколько невежливо, но зато быстро Михаил отвязался от тягостной встречи.

Глава 39

Посетил концерт.

Господа вручали почетный диплом чего-то пронырливому артисту: квазинастоящая улыбка, керамические зубы, отштампованная речь.

Вспышки-вспышки, вспышище. На секунду все побелело, как после взрыва сверхновой.

И опять пресные слова официальных лиц, малосольные и сладкосольные благодарности от награжденных…

В общем, кукушки с петушками были премного довольны собой. Настроение у всех зашкаливает, что выражается покраснением лиц и сильным хлопаньем в ладоши.

Михаилу пришлось долго слушать стоны рядом сидевшей девушки, которая на каждый выход лицедеев начинала стонать и стонать, стонать и стонать:

— Ну зачем? Ну зачем?

«Затем!», — хотел ответить Михаил, но постеснялся.

Глава 40

Опять в библиотеке. И опять мужчина с разрубленной прической читает книги глазами, а Михаил читает с его лба.

«В этом мире думать пока еще не запретили. Разве что запретили думать вслух. Да уж, а ведь никто раньше и не думал, что рекламный бегунок переделают в считыватель мыслей», — подумал Михаил.

Небезынтересным будет взглянуть на материал книг, которые перебирал мужчина с разрубленной прической. Михаил читает на расстоянии, а мы, поскольку нас не видно, а значит ни для кого и не обидно, с удобством подойдем, и прочитаем всё что успеем.