Екатерина - [18]
Христиан-Август обмакнул перо и, перекрестясь, вывел первые слова:
«Pro memoria», что означает «на память».
Он писал всю ночь. Судорога дважды сводила узловатые подагрические пальцы. В первый раз на фразе, рекомендующей Фике «униженно оказывать Ее императорскому величеству всевозможное уважение…», во второй раз на практическом поучении «милостивыми взорами смотреть на слуг и фаворитов государя».
Качающееся пламя свечей вызвало острую резь в глазах.
Абзац «карманные деньги, какие только будут отпускаться, держать у себя и хранить, выдавая понемногу прислуге, по счету» фельдмаршал написал полуслепым.
Первые лучи белого зимнего солнца, неторопливого в своем восхождении, совершенно обесцветили качающиеся язычки оплывающих свечей, вернее, огарков.
Фельдмаршал поставил жирную точку.
— Утро!
Он скинул сапоги; откинулся на спинку кресла; вытянул ноги, вытянул руки, — в локтях и коленях лирически хрустнули косточки; широко вздохнул:
— Какое прекрасное утро!
А слишком обыкновенное зимнее утро, пронизанное пугливыми белыми лучами, казалось ему таким прекрасным потому, что испытывал одновременно и приятное чувство исполненного долга, и вполне понятное чувство гордости от сознания силы и глубины своих мыслей.
6
Самая умная погода обернулась в самую глупую — ветер, мокрота. В холодном поту стояла башня Роланда. Скамеечки, что тянулись по берегу речонки, напоминали бездомных грязных собак. Никому бы в голову не пришло целоваться на таких скамеечках. Вороны падали на крыши домов и на развалины старинных укреплений, как черные мокрые тряпки.
Из Цербста выехали на колесах.
От плаканья у толстухи Бабет нос стал, что синяя слива.
Фике сказала своей воспитательнице: «Уезжаем в Берлин и через несколько недель будем обратно». Русская императрица и прусский король приказали окутать непроницаемой тайной это путешествие. И все окутывали. А Фике больше других. Но так как на свете не бывает непроницаемых тайн, то как раз те, кому не следовало бы знать, — прекрасно знали цель и конечную черту путешествия.
Бабет была убеждена, что она видит свою «щепочку» в последний раз. Поэтому-то мадмуазель и плакала так горько.
Если вы будете убеждены, что видите в последний раз цепного пса, или свою детскую кровать, или небо, под которым выросли, вы, может быть, тоже заплачете. И совсем не оттого, что все это вам бесконечно дорого. Нет, просто-напросто видеть что-либо в последний раз очень грустно. Это говорит о краткости и обреченности жизни.
Свита состояла из горничных, лакеев, повара. Всего несколько человек. Багаж не тяжелый — платья, немного белья. Уложили, что было. Считали не дюжинами.
В Берлин приехали 11 января. На придворном ужине Фике сидела рядом с прусским королем. Фридрих II расточал любезности большелобой девочке.
— Вы наполнены прелестей, амуров и граций, — так говорил некрасивой девице, а сам думал: «Черт ее знает, эту Россию, с ее ордами, татарами, киргизами, казаками, тысячемильными пространствами, проклятыми городами, до которых никакая армия не домарширует».
О музыке Фике сказала, что она «громадная». Что-то смешное девица сказала и о поэзии.
Король был человек беседы. Он струил и струил о комедиях, о балетах, о маскарадах.
Односложные ответы, казалось, приводили короля в восторг; улыбка, заморозившая полудетское лицо с длинным подбородком, казалось, совершенно его пленила.
«Черт ее знает, эту Россию! Хоть бы девчонка-то оказалась добрых поведений. Татары, киргизы, казаки… А девчонка-то слишком уж обыкновенная, ничего выдающегося. Татары, киргизы…»
У короля разболелась голова.
7
Фике дремала. Ей чудилось, что сани едут по холодному черному кофе. Она открыла глаза. Грязь и вправду была похожа на кофейные недопитки.
Лошади не везли, а тащили карету.
Христиан-Август свистел носом. Иоганна-Елисавета страдала по этой причине. А когда она спала, она тоже свистела носом, только на другой — тоненький манер.
Фике не умела мечтать, но она умела и любила думать о будущем, ощущая его по-своему. Ее будущее никогда не принимало таинственных очертаний. Оно не было некоей туманностью — расплывающейся, рассеивающейся, колеблющейся. Фике во сне ни разу не летала. Она и в сновидениях или ходила по земле, или сидела в кресле, или ела телятину.
Девочка, не имеющая дюжины ночных рубашек, довольно часто ночью примеряла порфиру — примеряла серьезно и деловито, несмотря на то, что стеганое одеяло исполняло обязанности пурпура и горностая.
Хлюпали подковы.
Свистел носом Христиан-Август.
Фике полулежала с закрытыми глазами.
«Самое важное понравиться. Я сделаю все, чтобы понравиться. Я понравлюсь. Я должна понравиться», — говорила она себе в двадцатый, в тридцатый, в пятидесятый, в сотый раз.
«Я должна понравиться прежде всего Елисавете Петровне, потом Петру Федоровичу, моему жениху, потом России».
В Шведте на Одере прощались с Христианом-Августом. Обе женщины, чтобы оказать почтение, горько плакали. Фельдмаршал обронил слезу, оказав любовь.
С Штаргардта начались морозы. Ехали в шерстяных масках с дырками для глаз. Дорога поджескла.
Иоганна-Елисавета для сохранения тайны взяла имя графини Рейнбек.
В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле. Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.
Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962), поэт, прозаик, драматург, мемуарист, был яркой фигурой литературной жизни России первой половины нашего столетия. Один из основателей поэтической группы имажинистов, оказавшей определенное влияние на развитие российской поэзии 10-20-х годов. Был связан тесной личной и творческой дружбой с Сергеем Есениным. Автор более десятка пьес, шедших в ведущих театрах страны, многочисленных стихотворных сборников, двух романов — «Циники» и «Екатерина» — и автобиографической трилогии.
В издание включены романы А. Б. Мариенгофа «Циники» и «Бритый человек». Впервые опубликованные за границей, в берлинском издательстве «Петрополис» («Циники» – в 1928 г., «Бритый человек» – в 1930 г.), в Советской России произведения Мариенгофа были признаны «антиобщественными». На долгие годы его имя «выпало» из литературного процесса. Возможность прочесть роман «Циники» открылась русским читателям лишь в 1988 году, «Бритый человек» впервые был издан в России в 1991-м. В 1991 году по мотивам романа «Циники» снял фильм Дмитрий Месхиев.
В этот сборник вошли наиболее известные мемуарные произведения Мариенгофа. «Роман без вранья», посвященный близкому другу писателя – Сергею Есенину, – развенчивает образ «поэта-хулигана», многие овеявшие его легенды и знакомит читателя с совершенно другим Есениным – не лишенным недостатков, но чутким, ранимым, душевно чистым человеком. «Мой век, мои друзья и подруги» – блестяще написанное повествование о литературном и артистическом мире конца Серебряного века и «бурных двадцатых», – эпохи, когда в России создавалось новое, модернистское искусство…
Анатолий Борисович Мариенгоф родился в семье служащего (в молодости родители были актерами), учился в Нижегородском дворянском институте Императора Александра II; в 1913 после смерти матери переехал в Пензу. Окончив в 1916 пензенскую гимназию, поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре был призван на военную службу и определен в Инженерно-строительную дружину Западного фронта, служил заведующим канцелярией. После Октябрьской революции вернулся в Пензу, в 1918 создал там группу имажинистов, выпускал журнал «Комедиант», принимал участвие в альманахе «Исход».
Анатолий Мариенгоф (1897–1962) — поэт, прозаик, драматург, одна из ярких фигур российской литературной жизни первой половины столетия. Его мемуарная проза долгие годы оставалась неизвестной для читателя. Лишь в последнее десятилетие она стала издаваться, но лишь по частям, и никогда — в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний («Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!») как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название — «Бессмертная трилогия».
Жизнеописание Хуана Факундо Кироги — произведение смешанного жанра, все сошлось в нем — политика, философия, этнография, история, культурология и художественное начало, но не рядоположенное, а сплавленное в такое произведение, которое, по формальным признакам не являясь художественным творчеством, является таковым по сути, потому что оно дает нам то, чего мы ждем от искусства и что доступно только искусству,— образную полноту мира, образ действительности, который соединяет в это высшее единство все аспекты и планы книги, подобно тому как сплавляет реальная жизнь в единство все стороны бытия.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.