Екатерина - [17]
— Ну-с, я вас слушаю, — продолжала допытываться княгиня, находившаяся в духе удовольствия.
Фике стала врать:
— Я узнала это через гадание.
— Вот как?
— Да! да! — очень искренно воскликнула лгунья. — Фразу о приглашении нас в Россию я вывела из букв, составляющих мое и ваше имя. Я научилась этому искусству в Брауншвейге от одной женщины.
И Фике принялась пояснять с видом старого опытного мага:
— Буквы и цифирки рассыпаются по канве. Конечно, надо знать, как ее расчертить. Тут на помощь приходят звезды. Потом при помощи точек определяешь порядок. Это совсем не просто. Над одной маленькой фразой я билась тринадцать часов.
— Ну, если вы такая ученая, — сказала насмешливо цербстская княгиня, — вам надо лишь отгадать остальное содержание делового письма в двенадцать страниц.
— Хорошо, я постараюсь это сделать, — ответила Фике и, поклонившись, вышла из комнаты со спокойной важностью, которую она обрела еще быстрее, чем потеряла.
Вечером юная комедиантка передала цербстской княгине записку следующего содержания: «предвещаю по всему, что Петр Федорович будет твоим супругом».
Прочитав записку, Иоганна-Елисавета сделала вид, что очень удивлена:
— Да вы, сударыня, пифия!
Тогда Фике упала на колени и, целуя у матери руки, стала умолять о согласии на поездку в Россию.
— Ах, я всем сердцем чувствую, что там мое счастье, — шептала она, незаметно брызгая на княгиню левым глазом.
— А как же мой брат Георг? Что он скажет? — вдруг спросила Иоганна-Елисавета.
Фике меньше всего ожидала этого вопроса — коварного или глупого? В течение трех дней она основательно успела забыть о существовании красивого прусского офицера с большими сильными руками и голосом, как военная труба.
— Что же вы молчите, сударыня?
Фике выпрямилась, и, смотря матери прямо в глаза, сказала с трогательной наивностью:
— Я уверена, что дядя будет очень рад за меня. Он всегда мне желал благополучия и счастья.
5
Христиан-Август не с легким сердцем отпускал дочь и жену. Россия, это — топор, колесо, кнут, каземат, Сибирь, оспа, дворцовые революции и греческая вера.
«Глупая маленькая Фике, откуда ей знать, в чем счастье?»
И фельдмаршал, против всех своих обыкновений, сажал дочь на колени и смотрел на нее глазами грустными, как у старой лошади; потом прижимал большелобую головку к своим холодным пуговицам, к колючим орденам, к груди, колеблемой глубокими вздохами; потом гладил жесткими солдатскими ладонями коричневые волосы и некомнатным голосом, но таким нежным, чертовски нежным, вел моральные и критические рассуждения:
— Сколько вам лет? Четырнадцать! Вы еще и в невесты-то не поспели. Куда спешить? А когда придет время, мы вас выдадим за соседнего принца, за принца цивилизованной страны. Вот увидите, мы найдем красивого жениха, он будет лютеранской веры. Самое большое счастье иметь чистую душу. Мне страшно подумать, что вас могут заставить в России переменить веру. Подумайте о душе.
Критические и моральные рассуждения фельдмаршала были очень длинны и не очень многообразны: душа, вера, Россия, Бог, Царствие Небесное, царствие земное, чистое сердце… чистое сердце, царствие земное, Царствие Небесное, Бог, Россия, вера, душа.
— Лучше отказаться от неверной короны, чем поступить против своей совести.
Душа, вера, Россия, Бог…
В который раз?
А Фике в ответ только плакала. Она прекрасно понимала, что на слезы любимой дочери фельдмаршалу трудней возражать, чем на слова.
— Скажите же мне что-нибудь, — умолял несчастный отец.
А Фике покрывала поцелуями его руки. Женщины и полководцы знают, что самое лучшее, самое верное оружие — нечестное оружие. Потому-то в решительную минуту они и предпочитают им сражаться.
Мучимый скорбным предчувствием, Христиан-Август сказал:
— Пройдите к себе и попросите, чтобы меня никто не беспокоил.
Фике поднялась с колен и с повисшими руками направилась к двери. На пороге она повернула к отцу мокрое лицо и почтительно поклонилась.
Замок щелкнул.
Покорная кроткая девица на мгновение остановилась в пустынном сводчатом коридоре, хлопнула в ладоши, подпрыгнула и, перевесившись через перила, скатилась на животе в первый этаж.
А фельдмаршал, колеблясь в мыслях и с глазами, обращенными на распятье, сидел в кресле. Он совещался с Богом и с самим собой. На это занятие ушло довольно много времени.
Выплыла луна.
Фельдмаршал подошел к письменному столу и зажег свечи.
Глупые люди, как правило, не сомневаются в своем уме. Большею частью они также не сомневаются в том, что друзья и знакомцы их считают за умников. Поэтому-то, не тревожимые сомнением, они обычно столь разговорчивы в обществе, многословны в письмах и щедры на сентенции.
Фельдмаршал оточил перо. Перед маленькой Фике лежала жизнь. Отец решил дать своей крошке несколько мудрых наставлений, так сказать, крепкий посох, с которым она пойдет по жизни, не споткнувшись. Только бы она не выпустила его из своих слабых ладоней.
Фельдмаршал недаром прожил свой век. Он шествовал, оглядываясь по сторонам. Господь Бог дал нам уши, чтобы слышать, и глаза, чтобы видеть. А глупцы завязывают их. Принесем же Господу благодарение за то, что он не создал фельдмаршала глупцом. Теперь у фельдмаршала есть святая обязанность — передать дочери всю свою житейскую мудрость. Пути Господни неисповедимы. Кто знает, может быть, и вправду крошку Фике ждет русская корона? Как же отцу не облегчить тяжести ее?
В 1928 году в берлинском издательстве «Петрополис» вышел роман «Циники», публикация которого принесла Мариенгофу массу неприятностей и за который он был подвергнут травле. Роман отразил время первых послереволюционных лет, нэп с присущими времени социальными контрастами, противоречиями. В романе «Циники» все персонажи вымышленные, но внимательный читатель найдет аллюзии на современников автора.История одной любви. Роман-провокация. Экзотическая картина первых послереволюционных лет России.
Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962), поэт, прозаик, драматург, мемуарист, был яркой фигурой литературной жизни России первой половины нашего столетия. Один из основателей поэтической группы имажинистов, оказавшей определенное влияние на развитие российской поэзии 10-20-х годов. Был связан тесной личной и творческой дружбой с Сергеем Есениным. Автор более десятка пьес, шедших в ведущих театрах страны, многочисленных стихотворных сборников, двух романов — «Циники» и «Екатерина» — и автобиографической трилогии.
В издание включены романы А. Б. Мариенгофа «Циники» и «Бритый человек». Впервые опубликованные за границей, в берлинском издательстве «Петрополис» («Циники» – в 1928 г., «Бритый человек» – в 1930 г.), в Советской России произведения Мариенгофа были признаны «антиобщественными». На долгие годы его имя «выпало» из литературного процесса. Возможность прочесть роман «Циники» открылась русским читателям лишь в 1988 году, «Бритый человек» впервые был издан в России в 1991-м. В 1991 году по мотивам романа «Циники» снял фильм Дмитрий Месхиев.
В этот сборник вошли наиболее известные мемуарные произведения Мариенгофа. «Роман без вранья», посвященный близкому другу писателя – Сергею Есенину, – развенчивает образ «поэта-хулигана», многие овеявшие его легенды и знакомит читателя с совершенно другим Есениным – не лишенным недостатков, но чутким, ранимым, душевно чистым человеком. «Мой век, мои друзья и подруги» – блестяще написанное повествование о литературном и артистическом мире конца Серебряного века и «бурных двадцатых», – эпохи, когда в России создавалось новое, модернистское искусство…
Анатолий Борисович Мариенгоф родился в семье служащего (в молодости родители были актерами), учился в Нижегородском дворянском институте Императора Александра II; в 1913 после смерти матери переехал в Пензу. Окончив в 1916 пензенскую гимназию, поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре был призван на военную службу и определен в Инженерно-строительную дружину Западного фронта, служил заведующим канцелярией. После Октябрьской революции вернулся в Пензу, в 1918 создал там группу имажинистов, выпускал журнал «Комедиант», принимал участвие в альманахе «Исход».
Анатолий Мариенгоф (1897–1962) — поэт, прозаик, драматург, одна из ярких фигур российской литературной жизни первой половины столетия. Его мемуарная проза долгие годы оставалась неизвестной для читателя. Лишь в последнее десятилетие она стала издаваться, но лишь по частям, и никогда — в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний («Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!») как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название — «Бессмертная трилогия».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие исторического романа итальянской писательницы разворачивается во второй половине XV века. В центре книги образ герцога Миланского, одного из последних правителей выдающейся династии Сфорца. Рассказывая историю стремительного восхождения и столь же стремительного падения герцога Лудовико, писательница придерживается строгой историчности в изложении событий и в то же время облекает свое повествование в занимательно-беллетристическую форму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.