Эхо Марсельезы - [40]

И в этот момент объявился муж. Полковник де Белльгард, ставший теперь австрийским генералом и камергером императора, согласился на развод, оглашенный в 1793 году, но при условии, что Адель завещает их общим детям замок Марш, которым, однако, она могла распоряжаться до самой смерти. Сестры предпочли поселиться в Шамбери, где они вместе и воспитывали маленького Луи.

Понемногу они образумились. В 1814 году они уже были убежденными роялистками. За эти годы изменилось и их поведение, и их репутация.

Ламартин, навестивший их в 1815 году, оставил такое воспоминание: «Они были еще очень красивы, хотя сильно отличались друг от друга. Старшая внешне похожа на Юдифь: высокая, сильная, темноволосая и увлекающаяся – настоящий портрет искренней революционерки. Младшая – тоже высокая и элегантная, но белокурая, утонченная и нежная. Средневековый образец меланхолии».

Первой умерла Адель. Она скончалась 7 января 1830 года в доме своего сына на улице Вольтера в Париже. Луи, ребенок Гара, последовал за ней через семь лет. Оставшись одна, Аврора обратилась к религии и стала «канониссой известного королевского прихода Святой Анны в Мюнхене».

После смерти Адели Фредерик-Пьер де Белльгард, окончательно став австрийским подданным, продал замок Марш графу Коста де Борегару. И в конечном итоге этот замок, повидавший на своем веку столько революционных праздников, обратился за помощью к Господу: в 1882 году владение перешло к канонику Коста де Борегару, который вместе с сестрой, монахиней из Сен-Винсен-де-Поля разместил там приют для девочек-сирот.

С 1972 года замок стал домом для престарелых.

Миньярд (La Mignarde) Капризы Полины

Между женским «да» и «нет»

И иголке не пройти.

Сервантес

Его и замком-то назвать нельзя! Скорее это просто небольшая усадьба, какие во множестве строят для себя щедрые откупщики, финансисты и князья. Этот дом золотисто-медового цвета утопает в дивном душистом саду, какие можно встретить, пожалуй, только в Провансе…

Неизвестно, когда он был построен, но, скорее всего, – во второй половине XVII века. Неизвестно и кем он был построен. Первого владельца, чье имя сохранила история, звали Габриэль Миньяр. И он не имел ничего общего с известным живописцем! Этот Миньяр был художником особого рода, а именно «кондитером монсеньора герцога де Виллара, губернатора Прованса». Кондитер был очень талантлив, ибо у его сына по имени Совёр[33] нашлись средства превратить некогда простой, хоть и очень милый деревенский дом в жилище, которым до сих пор еще можно любоваться, путешествуя возле Экс-ан-Прованса. Совёр Миньяр провел каналы для воды, увеличил парк и стал инициатором серьезных преобразований, в которых, видимо, принял участие великий архитектор Клод-Николя Леду.

Увы, строительство затянулось слишком надолго, и Совёр разорился. Он был вынужден продать дом некоему господину с заурядным именем Секон[34], который оказался человеком смелым, ибо в 1790 году он решился приютить в своем доме контрреволюционера Паскали. Последний покинул Ля Миньярд, отправившись сначала в тюрьму, а потом и на эшафот.

В 1804 году Ля Миньярд купил Жан-Батист Рэ, главный комиссар императорской армии. Особняк послужил прибежищем для любовных похождений Полины Бонапарт, принцессы Боргезе, и Огюста де Форбена. А также он стал местом, где произошла одна из редчайших вспышек гнева ловко обманутого мужа – супруга Полины принца Камилло Боргезе.

Это приключение началось летом 1807 года. Принцесса Полина, красивейшая женщина своего времени, провела тяжелую зиму в Риме, во дворце своего супруга, в течение которой у ее изголовья сменяли друг друга грипп и не менее губительная скука. Когда же вернулись солнечные дни, она сначала решила вернуться во Францию, а потом – посетить модные в то время лечебные воды Пломбьера. Там она поселилась с мадам де Барраль, своей любимой фрейлиной.

Однажды после полудня обе дамы прогуливались в парке неподалеку от термических бассейнов. К ним подошел красивый и элегантный молодой человек лет примерно тридцати и, элегантно поклонившись, вежливо попросил позволения поприветствовать Ее Императорское Высочество, уточнив, что уже имел честь быть представленным ей предыдущей зимой. Его имя было Огюст де Форбен, и он принадлежал к старому дворянству Прованса. Он был рыцарем Мальтийского ордена, но к тому же еще и поэтом, живописцем, романистом и архитектором. Он обладал такими прекрасными манерами, что Полина удивилась, как это она смогла не заметить такого молодого человека при своем дворе в столь отвратительную римскую зиму.

А причина такого странного ослепления была проста: тогда ее глаза были устремлены на родственника, князя Альдобрандини. Однако теперь Форбен произвел на принцессу такое сильное впечатление, что она решила немедленно сделать его своим камергером. Мадам де Барраль была немало удивлена и заметила вслух, что Полина недостаточно хорошо его знает, но та ответила со свойственной только ей логикой:

– Он поэт, и у него самые красивые ноги на свете!

Впрочем, мадам де Барраль не настаивала. И он прошел почти публичное посвящение в Париже, где узнал, что камергеры принцессы Боргезе имеют лишь две обязанности: они или дежурят у комнаты принцессы или же остаются в ней… Приглашенный на следующий день для представления Его Высочеству, Форбен застал в зале лишь двух-трех человек, окружавших Полину. Та была тепло укутана в широкую муслиновую тунику, которая ничуть не скрывала ее прелестей.