Её лучшая роль - [38]

— Это было вызвано… — она опустила глаза на чашку, — просто тем, что я была рядом.

— Можно сказать и так.

— Но ведь это правда. Разве не так?

Он улыбнулся:

— Я часто бывал рядом с другими женщинами, но никогда с ними не вел себя так.

Энн, опустив глаза, пила кофе, а Пол повернулся к окну и закрыл его.

— Хорошо, что я зашел. А то вы схватили бы воспаление легких.

Он подошел к камину и включил электрообогреватель. Трубки засветились, и он протянул к ним руки погреться, его профиль резко выделялся на светящемся темно-красном фоне. Через некоторое время он выпрямился и, вернувшись к постели, зажег лампу около нее.

— Мы возвращаемся завтра после ленча. Я не буду думать завтра о работе, так что можете делать что хотите. Вас жаждут видеть Джек и Джилл, может быть, заглянете в детскую.

— С удовольствием.

Она поставила чашку на столик рядом с кроватью и снова легла. Свет лампы мягко освещал покрывало, шелковистые белокурые локоны, вившиеся по подушке. Пол молча посмотрел на нее какое-то мгновение, затем отступил и слегка махнул рукой:

— Спокойной ночи, Энн. Сладких грез. Уверен, что твоя золотая головка полна ими.

Глава 7

На обратном пути в Лондон Пол был странно молчалив. Движения на дороге было мало, и он мчался так, что казалось, колеса едва касаются шоссе. Даже проезжая застроенные районы, он шел с превышением скорости, но только когда они проехали на красный свет, Энн запротестовала. Он немедленно сбросил скорость.

— Прости. Я не думал, что ты испугаешься.

— Я не испугалась, я ужаснулась.

Он улыбнулся и снова стал смотреть на дорогу, но на этот раз вел машину помедленнее, и она успокоилась. Мягкое урчание мотора убаюкало ее, и она открыла глаза, только когда машина остановилась. Открыла и увидела, что они в Хэмпстед-Мьюз.

— Вы забыли завезти меня домой.

— А, черт! Забыл! — Он растерянно поглядел на нее. — Но я тороплюсь. Может быть, подождете, пока я переоденусь? Я подброшу вас домой на пути в Вест-Энд.

Энн вылезла из машины и последовала за ним, оглядываясь вокруг с ощущением, что она дома.

Пол открыл дверь в кабинет, и прежде чем он успел сделать еще шаг, оттуда выскочила Сирина и бросилась к нему на шею:

— Дорогой! Как я рада, что ты вернулся.

— Разлука делает любовь горячее. — Пол небрежно поцеловал ее и слегка отодвинулся в сторону, перестав заслонять Энн.

Сирина раздраженно уставилась на нее:

— Ты мне не сказал, что берешь с собой секретаря.

— Я не знал, что должен перед тобой отчитываться.

— Пол! Это звучит гадко.

— Я так и хотел. — Он потянулся за сигаретой. — Как я понимаю, работу тебе не дали.

— А вот и ошибаешься! — Сирина победоносно закружилась по комнате, волосы облаком поднялись над ее головой. — Хайрам сказал: если хочу, то эта роль моя… большая, большая, интересная! Удивлен?

Он ответил вопросом на вопрос:

— Значит, как я понимаю, тебя теперь Мэри-Джейн не интересует?

Энн задержала дыхание, моля небо об отрицательном ответе.

Вместо этого Сирина рассмеялась:

— Ты точно сегодня в плохом настроении! Я никогда не собиралась принимать предложение Хайрама. Я хотела получить эту работу, только чтобы показать тебе, что мной интересуются и другие люди.

— Этого тебе доказывать не надо было.

— Неужели? — Сирина прижалась к нему.

Энн отступила назад в холл и закрыла двери. Пол слегка развернулся. Теперь он стоял прямо перед Сириной.

— Ты очень умна, моя дорогая. Ты меня запросто обводишь вокруг пальца.

— Ты можешь сам обвести меня, если захочешь.

Он поднял одну бровь:

— Как прикажешь это понимать?

— Как хочешь. Яснее я выразиться не могу.

Словно решив, что сейчас не время для решительного разговора и что ей еще следует подготовить Пола к нему, Сирина отошла и села на стул. Она сложила руки на коленях, а ноги ее, чуть-чуть не доставая до земли, болтались, как у маленькой девочки.

— Пол, я убежала от тебя четыре года назад, потому что была эгоистичной и глупой. Но я поплатилась не один, а много раз за то, что обидела тебя.

— Дорогая моя девочка, тебе нет никакой нужды извиняться.

— Нет, есть. Мы никогда раньше не говорили об этом, а это неправильно. Я вернулась, и ты принял меня… более того, мы близки. Но этого недостаточно! Я хочу, чтобы ты не просто занимался со мной любовью, но чтобы ты любил меня.

Он ничего не ответил, и она, прикрыв глаза и склонив голову, слушала, как он достал сигарету, зажег спичку, бросил ее в камин.

— Четыре года сильно изменили тебя, Сирина, — наконец проговорил он. — Ты не только поумнела, но и стала лучше как актриса.

— Я не хочу, чтобы ты любил меня из-за Мэри-Джейн.

— Но ведь все это связано вместе. Эта пьеса, возможно, моя лебединая песня. Если она провалится, я больше никогда не напишу ни единого слова.

— Ты не можешь так говорить!

— Могу. Видишь ли, я всегда рассматривал свою способность писать как дар, и если он не приносит успеха, значит, я не умею им пользоваться.

Сирина неуверенно рассмеялась:

— Это похоже на какую-то религию, мой дорогой!

— Нет, только не на религию. Это внутреннее убеждение. Если ты не можешь этого понять…

— Но я могу. — Одним порывистым движением она оказалась около него, ее руки обняли его за шею. — О дорогой, я так тебя понимаю и пойму еще лучше, если ты будешь мне все рассказывать. Помоги мне вырасти, Пол. Помоги мне повзрослеть рядом с тобой.