Джузеппе Гарибальди - [73]

Итак, мысль о сообщничестве Гарибальди и короля, их тайном сговоре пускает корни, обрастает слухами, существующими с 1860 года. Думают, что правительство втайне поддерживает поход, даже если в глазах общественного мнения оно вынуждено его осудить.

Иначе чем можно объяснить уверенность Гарибальди?

Несомненно, он думает так же, как и те, кто идет за ним, что сначала он вынудит Виктора Эммануила смириться с его планами, а затем их поддержать. Для этого нужно только, чтобы они увенчались успехом, а значит, необходимо действовать.

Колонны трогаются в путь; они состоят из волонтеров, не имеющих ни военного опыта, ни решимости тех, кто участвовал в походе 1860 года. Впрочем, со всех точек зрения этот переход через Сицилию к Мессинскому проливу похож на карикатуру похода «Тысячи».

В Меццоджузо, маленьком городке, Гарибальди нагнал герцог делла Вердура и передал ему текст заявления короля, в котором поход Гарибальди сурово осуждался:

«Те, кто не прислушается к моим словам, будут нести ответственность по всей строгости закона, — писал Виктор Эммануил II. — Король, избранный нацией, я знаю свои обязанности. Я сумею сохранить незапятнанной корону и парламент, чтобы иметь право требовать у Европы полной и бескомпромиссной справедливости для Италии… Моему сердцу больно оттого, что неопытная и ослепленная молодежь превратила имя Рима в боевое знамя, забыв о своем долге и о благодарности нашим лучшим союзникам…»

Но Гарибальди только пожал плечами. Разве он не получил в 1860-м послание от Виктора Эммануила, также требовавшего не переправляться через Мессинский пролив? Итак, он оставляет посланца короля и уходит слушать «Те Deum» в церкви Меццоджузо в честь падения временной власти папы.

Затем колонны продолжают путь.

Гарибальди старается избегать всякой встречи с регулярными войсками. Но когда такая встреча все-таки происходит, он не волнуется, требуя, как это было в Патерно, возможности поговорить с командиром. Достаточно нескольких слов, и пьемонтские войска, взявшие в кольцо гарибальдийцев, отходят в сторону и дают им возможность продвигаться дальше.

В Катании его встретили как победителя. Префект покинул город и укрылся на борту крейсера «Герцог Генуи». Королевский флот, стоявший в бухте, дает гарибальдийцам возможность завладеть двумя судами: итальянским и французским, что может вызвать дополнительные международные осложнения.

Фактическая солидарность офицеров с Гарибальди? Двойная игра монархии, которая предпочитает дождаться или даже желала бы видеть, как растет неповиновение Гарибальди, чтобы вернее его сразить? Командир «Герцога Генуи» не получил никакого приказа, кроме следующего послания с весьма расплывчатыми указаниями: «Действовать по обстоятельствам, но помнить, что благо короля и Италии — нераздельны».

Итак, Гарибальди переправился через Мессинский пролив, не встретив других препятствий, кроме ветра и перегруженности судов: было две тысячи волонтеров. Он пристал к берегу неподалеку от места своей первой высадки в 1860-м.

Повторение продолжалось…

Походный марш через Сицилию длился три педели. Переправа через Мессинский пролив была возможна только при терпимости — или бессилии — кораблей королевского флота. Как в таких условиях Гарибальди мог не питать иллюзий?

Более тонкий, чем он, политик, лучше информированный или просто более дальновидный, понял бы, что на этот раз монархия не потерпит акта неповиновения не только ставившего Италию в трудное положение в плане международном, но ослаблявшего силу власти.

Итак, второй поход Гарибальди был для монархии не только испытанием, но и возможностью раз и навсегда положить конец двусмысленности своих отношений с Гарибальди.

«К чему мы пришли бы, — писала одна из туринских газет, — если бы дерзости какого-то генерала было бы достаточно, чтобы диктовать нации правительственные приказы? Сегодня Гарибальди хочет заставить нас идти походом на Рим, завтра другой вынудит нас напасть, без всякой подготовки, на конфедерацию германских государств».

И в самом деле, позиция Франции не оставляла никаких сомнений. Наполеон III не мог изменить своему слову. 26-августа «Монитер офисьель» пишет: «Уже в течение нескольких дней газеты обсуждают вопрос о том, какой будет реакция французского правительства на волнения в Италии. Вопрос настолько ясен, что исключает возможность сомнений. В ответ на наглые угрозы во избежание последствий, к которым может привести демагогическое восстание, долг французского правительства и его воинская честь заставляют его более чем когда-либо защищать Святого Отца. Мир должен знать, что Франция не оставляет в опасности тех, на кого распространяется ее покровительство».

В этих условиях, даже если у Виктора Эммануила и его премьер-министра были колебания в выборе собственной позиции, этот выбор был им навязан.

Как только волонтеры Гарибальди ступили на землю Калабрии, их немедленно обстрелял военный «пьемонтский» корабль, заставив вернуться на суда, чтобы укрыться от «берсальеров» (стрелков), также открывших огонь.

«Мечтатели» столкнулись с реальностью.

Гарибальди оказался в тупике. Он столько раз осуждал предприятия сторонников Мадзини, и вот теперь он сам оказался в изоляции, в бесплодных массивах Калабрии, в сопровождении немногочисленного войска, которое начало таять, как только оказалось, что прогулка кончилась и начались трудности.