Дюма. Том 73. Путевые впечатления. В России. (Часть первая) - [57]

При этом царь получал возможность отступить вместе со своими войсками и артиллерией, знаменами и обозом.

Ко всему прочему, турки обязались поставить ему провиант.

Договор уже был подписан, когда в лагере великого визиря внезапно появился Карл XII.

Он стремительно промчался пятьдесят льё верхом от Бендер до Ясс, и ему оставалось проделать еще три льё до переправы через Прут, находящейся напротив лагеря татар, но у шведского короля не хватило терпения: рискуя утонуть, он бросился в воду, пересек расположение армии царя, и, как уже было сказано, прибыл в лагерь.

В это время московское войско, которое великодушный противник обеспечил провиантом, начало отступление.

Разъяренный Карл все видел и все понял.

Он бросился в шатер великого визиря, упрекая его за только что заключенный договор.

В ответ на это визирь, проявляя истинно мусульманское спокойствие, промолвил:

— Я имею право заключать мир и объявлять войну.

— Но ведь в твоей власти было все московское войско! — воскликнул король.

— Наш закон, — важным тоном произнес мусульманин, — велит мириться с врагами, когда они просят у нас о милосердии.

— Разве твой закон велит заключать плохой договор, если можно заключить хороший?! — воскликнул Карл XII. — Только от тебя зависело сделать так, чтобы царь был привезен в Константинополь, а ты, предатель, позволяешь ему уйти!

— Э! — холодно промолвил турок. — Кто же будет управлять его страной в его отсутствие? И к тому же не нужно, чтобы все государи находились вне своих владений.

Услышав этот язвительный намек, Карл XII в ярости бросился на софу и в ту минуту, когда великий визирь проходил мимо него, выставил ногу и шпорой разодрал ему одежду.

Затем он тотчас поднялся, выбежал наружу, вскочил на коня и, с отчаянием в сердце, безостановочно поскакал в Бендеры.

Карл XII возвратился в Швецию, но никогда уже не смог оправиться от своего поражения при Полтаве.

Известно, что король был убит перед Фредриксхаль-дом, в ту минуту, когда, наклонившись, он наводил пушку на цель.

Один из его офицеров — возможно, тот самый, которого он грозил отправить так далеко от жены, что туда три года не доходили бы вести, — разнес ему череп пистолетным выстрелом.

До наших дней сохранились вылепленные головы обоих противников — Карла и Петра.

Голова Петра — голова гения, она похожа на голову Наполеона.

Голова Карла XII — голова идиота, она похожа на голову Генриха III.

Ослабление политического положения Швеции и ее короля дали передышку царю. В России в это время почти все спокойно: стрельцы истреблены, турки соблюдают договор, подписанный в Фальчи, духовенство если и замышляет козни, то скрытно, Санкт-Петербург растет, Финский залив, гавань Архангельска и Каспийское море заполняются кораблями. Петр может покинуть Россию и отправиться в Европу в поисках тех новых знаний и умений, какие расцвели там под ее ласковым солнцем за время между его первым и вторым путешествиями.

На этот раз он берет с собой и царицу. Петр объезжает с той, которую он зовет своим добрым гением, Германию и Голландию. Он хочет показать ей и Францию, но формальности придворного этикета препятствуют такой поездке: Екатерина гласно не признана, и двор Людовика XV не считает ее венценосной особой.

Широко известны все подробности пребывания Петра I во Франции: его свидание с маленьким королем Людовиком XV и г-жой де Ментенон, его посещение гробницы Ришелье и его возглас, который стал величайшей из всех надгробных речей, произнесенных над могилой какого-либо министра: «Великий человек! Я отдал бы половину моего государства, чтобы научиться у тебя управлять другой его половиной!»

Всегда верный самому себе, он отказался от дворца, который ему приготовили, отверг почести, которые ему хотели оказать, отказался от роскоши, которой его хотели окружить. Он нашел прибежище в небольшом доме, заявив: «Я солдат. Мне достаточно куска хлеба и кружки пива. Маленькие комнаты я предпочитаю большим покоям. У меня нет желания участвовать в торжественных выходах и утомлять стольких людей».

Затем, как пророк великого бедствия, которое свершится через шестьдесят лет, он покидает Версаль, говоря: «Я оплакиваю Францию и ее маленького короля, ибо мне видно, что недалеко то время, когда из-за роскоши и излишеств он потеряет свое королевство».

Проезжая по Франции, которую он покидал после сделанного им мрачного пророчества, царь останавливается каждый раз, когда находит это нужным. Его внимание привлекает то пахарь, который идет за своим плугом и которого он расспрашивает о земледелии, одновременно зарисовывая его орудия; то сельский священник, который объясняет ему, как он живет с небольшого поля, находящегося в его владении, и как возделывает его собственными руками, подобно библейскому виноградарю.

— Напомните мне в России об этом славном человеке, — говорит царь тем, кто его окружает, — его труд приносит ему и сидр, и вино, а сверх того и доход. Этим примером я попытаюсь воодушевить наших попов и, научив их обрабатывать землю, возможно, вытащу их из нужды и праздности.

Внезапно весть, не менее ужасная, чем та, что прервала первое путешествие Петра, настигает его во второй поездке. Тогда всему виной были стрельцы и царевна Софья, замышлявшая против него заговор, а теперь — его сын, царевич Алексей, и жена, Евдокия Федоровна Лопухина.