Две стороны. Грань правосудия - [33]

— А я слышала, что в общинах очень здорово, — постаралась улыбнуться я, в словах матери Лорейн была доля правды. Феммаинки и правда излишне скрытные.

— Поговаривают, что в некоторых общинах живут удивительные лошади с блестящим рогом во лбу. А там, куда ступает их копытце, вырастают красивые цветы, из которых потом делают венки на разные празднества. И раз в году эти лошадки скидывают рог, он тут же рассыпается серебристой пылью, из которой потом делают разные зелья.

Лорейн внимательно слушала. Было заметно, что девочке интересно — подобного мать ей явно не рассказывала.

— А раз в месяц, — продолжила я, — они устраивают гуляния, во время которых вся община собирается в одном месте и приносит дары Великой Матери. А после та одаривает их.

Лорейн отвлеклась. Так, а вот гуляния ее не интересовали.

— А еще там есть школы, в которых юных феммаинок обучают разным магическим искусствам, — девочка вновь с интересом на меня уставилась. — И такие искорки, с которыми ты играла, это самое начало.

Глаза девочки зажглись. Она махнула рукой, прошептав короткую магическую формулу. По воздуху разлетелись искорки, после сливаясь в одну фигуру — белоснежный конь с тонким рогом во лбу. Он замер, а после выбил из ниоткуда еще больше разноцветных искорок.

— А так они могут? — жадно спросила девочка.

— Думаю, да, — протянула я, не отрывая взгляда от морока. Похоже, Лорейн настоящий талант!

Повозку вновь тряхнуло, она замерла. Лошадь рассыпалась сонмом искр, которые потухли при соприкосновении с поверхностью. Мы с Лорейн переглянулись. Я постучала по стенке, с обратной стороны которой сидела Гили. Та, открыв небольшое окошко, пробормотала:

— Дальше не едет.

— То есть? — нахмурившись, уточнила я.

— То есть не едет, — немного раздраженно пояснила она, — магия накрылась, колеса увязли непонятно в чем. Поломка какая-то непонятная.

— Непонятная поломка, — раздраженно буркнула я под нос, натягивая обувь и открывая дверь. Дладж бы побрал этого лорда Арне! Неужели на такую важную миссию необходимо отправлять зеленого новичка типа Гили и следователя из захолустья — меня? Неужели нельзя было дать задание более ответственным и опытным людям?! Людям, у которых бы с самого начала не убежал ребенок, а после не увязла в какой-то дряни повозка.

Резко хлопнув в ладоши, я призвала небольшой световой шар, выпуская его наверх. Тот замер прямо над моей головой, освещая путь.

— И что делать с этой… — глянув на испуганную Лорейн, я проглотила ругательство,

— повозкой.

— Не знаю, — мрачно ответила Гили. — В принципе, нам недолго осталось. С холма спуститься, а там уже община.

Девушка махнула рукой, показывая направление.

— Может, вы по-быстрому ее отведете, а потом мы уж что-нибудь придумаем? А то мало ли?..

Гили с опаской посмотрела на густой лес позади. «А мало ли»… волки, отшельники, неконтролируемые маги. И верно — нечего девочке феммаинке тут делать. А мы с Гили, наверное, потом как-то управимся.

— Если вдруг что, тут же отправляй мне вестника, — произнесла я. — Лорейн, выпрыгивай, дальше прогуляемся.

Девочка послушно выбралась из повозки, чуть не зацепившись юбкой за ступеньку. Кто только додумался ее в юбку наряжать, представительницы рода Фемма Инн почти всегда ходили в брюках. Ох, нелегкий мне предстоит разговор с представительницами общины…

Повозка с Гили осталась далеко позади. Лорейн испуганно жалась ко мне, вздрагивая от каждого шороха.

— Это заяц, — утешала девочку я, стараясь успокоить и саму себя. — Всего лишь заяц.

Шарик послушно плыл над нашими головами, освещая путь. Впереди распласталась низина с множеством крохотных домиков и фонарей. Общину пересекала узкая речка, а вдали темной гладью блестело озеро. Казалось, что между нами и низиной словно надули мыльный пузырь — картинка по ту сторону смазывалась. Вероятно, подобным образом феммаинки выстраивали защиту поселения.

Вдали показалась фигура в светлых одеждах, над головой которой тоже застыл световой шарик. Узкие светлые брюки, высокие сапоги и короткий белый балахон с капюшоном. Темные длинные волосы были переплетены в сотню косичек, свисающих по сторонам. На поясе блестел кинжал.

Лорэйн вцепилась мне в руку, замедляя шаг.

— Не бойся, — пробормотала я, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Против магии феммаинок нечего поставить.

Женщина дружелюбно помахала нам рукой и откинула капюшон за спину. Мы медленно подошли.

— Доброго пути, странницы, — с улыбкой поклонилась она. — Мы вас ждали.

— Ээ, здравствуйте! — я растерялась. Не так часто стоишь на пороге поселения, о котором когда-то писала курсовую и в которое не так часто пускают простых смертных.

— Мое имя Афма! А тебя как зовут, дитя, — феммаинка присела перед Лорейн, с интересом вглядываясь в ее лицо. Девочка всем телом вжалась в мою ногу и крепко вцепилась в руку.

— Лорейн, — прошептала она.

— Лорейн! — торжественно повторила феммаинка, — что значит «способная». Твоя мама выбрала для тебя чудесное имя, — тут Афма помрачнела, — жаль, что ее больше нет с нами. Она была достойной представительницей рода…

О как! Отличный ход! Чтобы втереться в доверие к девочке, остальные будут говорить исключительно приятные вещи о ее матери, которая была тонкой связующей ниточкой между Лорейн и общиной. Хотя на самом деле, феммаинки крайне болезненно относятся к отступницам от их веры и образа жизни.