Две стороны. Грань правосудия - [32]

— Я могу помочь, — произнесла девочка, подходя ближе. Потом, без разрешения, взяла меня за руку и что-то прошептала. Крохотные ранки стали затягиваться на глазах, плоть выталкивала осколки, руку защипало как после зелья обеззараживания.

— Спасибо, — кивнула я. Чуть позже надо объяснить девочке, что нельзя без позволения человека применять на нем магию. Или оставить это Хранительницам?

Клубок выскользнул из оконного проема и завис над нашими головами. Дотронувшись до него указательным пальцем, я выпустила магический импульс, деактивируя ищейку. Он мгновенно скукожился, словно из него высосали все соки, окрасился в тусклый серый цвет и разлетелся по воздуху тончайшими ниточками.

— А что это было? — широко распахнув глаза, поинтересовалась девочка.

— Я тебе в повозке расскажу, — устало выдохнула я, — если ты, конечно, обещаешь больше не сбегать.

— Обещаю, — кивнула феммаинка и схватила меня за руку.

— Я сообщила лорду Арне, — пискнул Гили, как только мы с Лорейн добрались до повозки. Или пискнула — я еще не определилась, какого пола наш извозчик.

— Зачем? — вкрадчиво поинтересовалась я, открыв перед девочкой дверцу.

— А если бы вы ее не нашли?

— Если бы я ее не нашла, тогда бы и сообщили, — буркнула в ответ. — А теперь лишний раз на ковер. Причем и мне, и тебе. Рапорты заполнять будешь самостоятельно!

— Он был уверен, что вы ее найдете и приказал вернуться к повозке и ждать, — ответил Гили, теребя платок. Нет, точно девчонка — ну какой парень будет носить с собой ажурный платочек.

— Ну вот и дождалась, — улыбнулась я и прикусила язык. А если все же парень? — Так, Гили. Прости, конечно, за вопрос, но… ты парень или девушка?

Щеки Гили налились румянцем, глаза забегали, руки непроизвольно сжались в кулачки.

— А кажется, что девушка? — расстроенно произнес он.

— Немного, — не стала кривить душой я.

— Жаль, значит, маскировку не сдала, — протянула Гили. — Девушка я… Практику в ведомстве прохожу. Лорд Арне наказал проявить чудеса маскировки и притвориться парнем так, чтобы даже феммаинки поверили. Теперь путь в цикадки заказан…

Я с сожалением посмотрела на девушку. Мало того, что замаскироваться грамотно не смогла, так еще и не знает, что обмануть феммаинок обыкновенными переодеваниями невозможно — подобное они чувствуют на уровне физиологии.

— Ладно, — не найдя, что ответить, произнесла я, — поехали. И так много времени потеряли.

Я залезла в кабину и пристроилась напротив девочки. Та перекидывала из левой руки в правую крохотную магическую искорку. Видимо, потенциал у девочки очень высокий. Хорошо, что обнаружили мы ее в таком юном возрасте.

На мосту из околодворцового района столпились повозки, но знак ведомства на боковине сотворил чудеса — остальные извозчики пропускали вперед. Представляю, какими при этом поливали словами, но иначе поступить не могли. Ландивичево встретило знакомой суматохой и снующими туда-сюда прохожими. Гили, выбирая правый выезд из города, медленно везла повозку по брусчатке. Как только город остался позади, а дорога выровнялась, Лорейн заснула. С комфортом по городу не покатаешься — из-за крупной брусчатки повозку то и дело потряхивало, но тракты радовали ровным настилом. Когда я только приехала в столицу, это мне показалось жутко нелогичным. Но потом стало понятно, что подобное решение было принято исключительно для того, чтобы в столице не было гонщиков. Попробуй разогнаться, когда каждая выбоина угрожает оставить тебя без колеса.

Сквозь приоткрытые окошки проникал свежий лесной воздух, доносилось заливистое пение птиц — тишь да гладь. Последовав примеру девочки, я скинула ботинки, вытянула на сиденье ноги, подставила лицо струям воздуха и задремала. Путь обещал быть долгим — можно попробовать выспаться.

Проснулась я от того, что повозку сильно тряхнуло. Лорейн тихо сидела напротив и смотрела в окошко. Сгущались сумерки.

— Доброе утро, — кивнула она, расплываясь в улыбке. — Точнее вечера.

— Доброе, — ответила я, продирая глаза. Слабость растекалась по всему телу, в голове поселилась неприятная тяжесть.

— Гили сказала, что мы почти на месте, — сминая край юбки, произнесла феммаинка.

— Долго проспала, — пробормотала я, взъерошив волосы, а после стараясь пальцами их прочесать. Выходит, я не слышала разговора. И, возможно, пропустила остановку. Теряю хватку — раньше просыпалась от малейшего шороха. Хотя был период, когда приходилось прозябать на работе круглосуточно, и во время ночного дежурства я заснула прямо за столом. Не услышала, как пришли стражники, приведя нарушителей ночного спокойствия. Вот они тогда повеселились, наблюдая, как я с пустым взглядом, пытаюсь понять, где нахожусь и кого, собственно говоря, занесло в отдел.

Лорейн заметно нервничала, то и дело поглядывая в окошко.

— Мама тебе рассказывала про поселения? — издалека начала я, подавляя зев. Надо постараться объяснить девочке, что не так ужасны общины, как могла расписать обиженная феммаинка.

— Немного, — с грустью в голосе ответила Лорейн. — Она рассказывала про Великую Матерь, про Хранительниц. Про то, что они часто поступают так, как им вздумается. И их взгляды на мир устарели. Мама говорила, что нам надо дружить с миром, а не жить в болоте.