Дважды убитый - [17]

— Но страна идет ко дну! — воскликнул Толя. — Они же должны это понимать!

— А им-то что? Вот когда утонет, тогда они и сделают свой выбор. Большой Бэн, кстати, у них пока вызывает сомнения. Он для них темная лошадка. Запад, как всегда, выжидает, наблюдает, ждет, кто кого сожрет: Горби — Бориса или Борис — Горби. Как, кстати, Борис?

— Если честно, то и у меня есть сомнения. Прет, как на танке, к власти, но что потом делать с ней, не знает.

— Ему не обязательно все понимать. Для этого есть мы. Главное, чтобы не мешал. Да у нас нет другого Бэна.

Егор, глядя сквозь автомобильное стекло на улицы, задумчиво и печально покачивал головой. После Лондона Москва казалась заброшенной и неприкаянной, словно готовилась к концу света.

* * *

Дождавшись, пока Сурен выйдет выгуливать пуделя, Алекс выразительно посмотрел на Ашхен: та молчала, выжидательно глядя на визитера черными, как южная ночь, глазами.

— Неразрешимая для меня загадка, — произнес Алекс, — каким образом место рождения и условная национальность влияют на цвет глаз? Причем чем южнее и древнее народ, тем больше черного цвета. Такое впечатление, что на первых порах у Господа Бога не было других красок.

— Должна тебя огорчить, дорогой: в Армении ходит легенда, что в древности наш народ был голубоглазым. Кстати, такая же легенда бродит и среди евреев.

— Тебе виднее. Тем более что недавно ты уже побывала еврейкой.

Ашхен засмеялась, вспомнив сцену в «Шереметьево».

— Да, это было не так трудно, как может показаться. Курс по подделке произношений народов СССР я закончила на «отлично».

Они встали и подошли к огромному окну, которое начиналось от потолка и заканчивалось у пола. Полюбовавшись, как Сурен на дальней лужайке играет с собакой, Алекс приобнял Ашхен за талию и чмокнул ее в затылок.

— Твой импотент о чем-нибудь догадывается? — спросил он.

— Не думаю, — ответила Ашхен. — А если и догадывается, то деваться ему некуда. Он слишком дорожит деньгами, поэтому добросовестно играет роль честного бизнесмена. На остальное ему наплевать. Сурен даже не знает номера собственных счетов — все проходит через меня. Но я его не обижаю.

— Что ж, это очень хорошо. Счета нам очень скоро пригодятся. Сигнал от генерала уже получен. Дополнительные инструкции поступят завтра через агента.

— А что твой придурок?

— Бесится. Очень ему не хочется расставаться с деньгами.

— А кто его спросит?

— Пойми, Асенька, он не такой уж идиот, каким кажется. Бурт всегда начеку. От страха потерять деньги и дураки умнеют. Поэтому риск всегда остается. Но колесо уже завертелось, и наши шансы как никогда высоки.

— А ситуацию с банком «Globus» ты выяснил?

— Конечно. В нем такой же бардак, как в сегодняшних советских. Но у него есть одно большущее достоинство: он один из немногих, которые не контролируют наши структуры. А в Будапешт, конечно, полечу я сам. Бурт рисковать не станет. Да и тяжеловат он стал на подъем.

— Ну, что ж, — подвела итог Ашхен, — все пока складывается нормально. Ты только будь там осторожнее, мало ли что.

— Уж я постараюсь. Деньги покойникам не нужны. А я еще собираюсь пожить, — сказал он, целуя Ашхен, — вместе с тобой, конечно. Вечером встретимся?

— Да, на нашей квартире. Когда стемнеет.

Выходя, Алекс столкнулся с возвратившимся Суреном. Остановившись, ласково потрепал пуделя по загривку.

— Хорошая собака, Сурен, — назидательно произнес Алекс, — иногда лучше плохой жены. И наоборот.

— Что наоборот? — не понял Сурен.

* * *

— Шеф, можно войти? — услышал Дэвид голос по селекторной связи. — Есть разговор.

— Входи, Настя. Жду.

Настя влетела в кабинет с уже знакомой корзинкой.

— Что, опять пирожки? — облизнулся Дэвид. — А когда уже будет каша? Или ты решила переквалифицироваться из Машеньки в Красную Шапочку?

— Кашу в нашем буфете не продают, шеф. Приходится обходиться пирожками. Правда, если вы хотите умереть от голода — не ешьте.

— Ни в коем случае! — воскликнул Дэвид. — Враги не дождутся. Пусть и не надеются. — Вцепившись зубами в пирожок, Дэвид все же поинтересовался: — Тебе удалось обнаружить капиталы, которые тянутся к незаконным алмазам?

— Шеф, алмазы такими не бывают. Подобными их делают люди. Что же касается современных магнатов, то они никогда не скрывают, сколько тратят на женщин, украшения и прочие безделушки. Зато когда речь заходит о больших вложениях, молчат, как рыбы об лед.

— Интересное выражение! — заинтересовался Дэвид. — Как это: «как рыбы об лед»?

— Тут склеились две поговорки: «молчит как рыба» и «бился как рыба об лед». Если бы вы жили в России, где лед на реках и озерах стоит по полгода, вы не спрашивали.

— Хорошо, не интересуюсь. Но информация какая-нибудь есть?

— Пока нет. Но есть мысли и предчувствия.

— Какие именно?

— Шеф! — воскликнула Настя, — я понимаю, что у вас сроки, но чем больше они поджимают, тем меньше надо спешить. Итак, что мы имеем? Если реально, то почти ничего, но двигаемся в правильном направлении. Мелких жуликов и контрабандистов мы отдали Вилли Бону с Томом Уортоном. Так?

— Так.

— И освободили себе руки и головы для того, чтобы сосредоточиться на крупных рыбах. Так?

— Допустим, — подтвердил Дэвид, — хотя мы договаривались о медведях.