Два Парижа - [146]

К сожалению, не меньшую, – если не большую, – активность проявляют и враждебные русской монархической идее политические группировки. На первом месте среди них стоят солидаристы. Эти последние придумали довольно ловкий маневр для захвата в свои руки в первую очередь эмигрантской молодежи и взялись за его проведение в жизнь, с энергией поистине достойной лучшего применения. Для этой цели была устроена «Устная газета молодежи», то есть серия докладов на различные темы, проводимых приблизительно раз в месяц. Официально во главе был поставлен некто А. Д. Шмеман[147], не состоящий открыто в НТС и считаемый в Париже (весьма ошибочно) за человека правых взглядов. «Устная газета» рекламировалась повсюду при активной поддержке «Русской Мысли», как совершенно аполитичное и беспартийное начинание, с единственным устремлением к борьбе с большевизмом. На практике, однако, докладчиками выступали почти исключительно солидаристы (например, г. г. Сибиряков, Хотиев, Седов) и вели решительную пропаганду против монархии и за солидаризм, сопровождая ее раздачей солидаристских листовок. Можно с удовлетворением отметить, что призывы вступать в НТС не встретили сочувствия у молодежи. Если на первом собрании ее было довольно много, на втором из общего числа присутствовавших человек в пятьдесят, ее насчитывалось не более десяти. Третье же, последнее собрание носило ярко выраженный характер закрытого партийного совещания, хотя вход и был свободным и бесплатным: присутствовали в порядке партийной дисциплины члены НТС и несколько человек любопытных, по преимуществу монархистов. Эффект первых двух собраний был чрезвычайно ослаблен успешными выступлениями в прениях монархистов с опровержением клеветы солидарис тов на русскую монархию. Короткие выступления Станюковича[148], Меликьяна, Покровского и автора этих строк настолько заметно срывали вербовку солидаристских кадров, что НТС в дальнейшем перешел к новой тактике и перестал допускать на докладах какие бы то ни было прения.

Однако, наскок нацмальчиков на молодежь был полезен тем, что разбудил от спячки монархистов и ясно показал им необходимость отповеди этим достойным конкурентам фашистов и коммунистов. Результатом этого пробуждения явилось устройство 31-го мая собрания, имевшего целью разоблачить перед общественным мнением солидаризм, рассказать о работе монархистов и объяснить значение монархической идеи. Собрание было проведено совместно Имперским Союзом, Союзом Конституционных Монархистов и Русскими Революционными Силами, под председательством профессора А. К. Витта[149]. В докладах Рудинского и Покровского были обрисованы тактические приемы и действительные цели партии солидаристов, о которых она сама говорить избегала. Публике, целиком заполнившей зал, были розданы листовки Русских Революционных Сил и Союза Конституционных Монархистов, а также русские антикоммунистические газеты и журналы. Интересное сообщение было сделано в ходе прений М. Ф. Донской[150], рассказавшей о той системе насилия и террора, которую солидаристы проводили в течение долгого времени в лагерях для перемещенных лиц в Италии, где им удалось захватить власть. Невольно напрашивалась мысль о том, чего надо ждать в России, если НТС удастся когда-нибудь прийти к кормилу правления там! Профессор Витт, по просьбе монархических организаций обещал сделать ближайшей осенью доклад с подробным анализом философской системы солидаризма и всех заключенных в ней абсурдов и нелепостей.

Зал с большим интересом встретил информацию о работе РРС за железным занавесом, сопровождавшуюся демонстрацией документов и фотографий и оглашением некоторых внутренних бюллетеней организации. Особый энтузиазм вызвали выступления представителей французских и сербских монархистов с выражением их сочувствия и солидарности в отношении нашего дела, и речь армянского журналиста Меликьяна о единстве интересов русского и армянского народов, и о верности армян русскому царю. Зато солидаристы, выступившие с протестами и возражениями, потерпели полное фиаско. В отличие от практикуемых их собственной партией приемов, им дали полную возможность говорить, но их тон, личные нападки на ораторов и брань по адресу монархистов вообще вызвали такое возмущение публики, что председатель принужден был многократно призывать собравшихся к порядку.

Надо также отметить доклад, сделанный 15-го июня Н. Ф. Сигидой[151] о церковных вопросах. Докладчик подробно остановился на существовании в среде левой части русского духовенства в Париже тайного братства и эзотерического неправославного учения о четвертой Ипостаси. Следует сказать, что слух о существовании этой секты никогда не прекращался в Париже, но приведенный Н. Ф. Сигидой документальный и фактический материал, видимо, окончательно доказывает ее реальное существование. Укажем, что по этому поводу не было сделано никаких опровержений, хотя обвинения, брошенные докладчиком некоторым важным лицам церковного мира, поистине ужасны.

Обо всем том, что мы рассказываем сейчас, тщетно было бы искать сведений в «Русской Мысли». Она предпочитает молчать. А когда молчать нельзя, как это было после собрания 22-го марта, газета бросает яростные, но туманные угрозы по адресу «неизвестно откуда взявшихся демагогов» из «новой эмиграции» (почему-то в кавычках!). В газете не были названы имена, но мы не видим необходимости в подобной скромности. Демагоги, которых она имеет ввиду, называются Александр Покровский и Владимир Рудинский. Мы понимаем, что редакция «Русской Мысли» не любит речей о монархии, особенно, когда это не воспоминания о невозвратном прошлом, а призыв к восстановлению монархии в будущем, да еще исходящий от новых эмигрантов, родившихся после революции. Но обратим ее внимание на следующий факт: хорошо или плохо было то, что говорил в зале Ваграм Покровский, ему аплодировали полторы тысячи человек. Если он не прав, то, видимо, с ним заблуждается и большинство эмиграции. Это напоминает известный анекдот: вся рота шагала не в ногу, только господин поручик в ногу. Вдобавок, «Русская Мысль» принуждена сделать легкое отеческое внушение таким лицам, как архиепископ Иоанн, генерал Тихменев и генерал фон Лампе за то, что они не отмежевались, своевременно от монархических чувств, выражаемых новыми эмигрантами. Право, если мы и провинились, то в хорошем обществе. Но кто дал право «Русской Мысли» ставить в угол и распекать наиболее почтенных и заслуженных людей из старой эмиграции, которых все знают и уважают?