Восковые куклы

Елена Мордовина — родилась в 1976 году в Хабаровске.

С 1993 года живет в Киеве.

Окончила международный Соломонов университет. По специальности биолог.

Рассказы публиковались в журналах «Крещатик», «Венский литератор», «Голоса Сибири». Дипломант международного Волошинского конкурса 2007 и 2008 годов.

В сборник вошли ранние рассказы писательницы.

К полудню подул ветер. Песчаная туча, поднявшаяся с площадки новостройки, накрыла двух мальчиков-велосипедистов. Они стояли, схватившись за воротники курток, и прятали головы в плечи.

— Ты до этого ездила автостопом? — Беза сидел под деревом и жевал травинку. Левой рукой он медленно сгребал в сторону смятые пивные пробки и пластиковые палочки для кофе.

— Да, с Джуди. Мы жили с ней в одной комнате, когда отец отправил меня в Англию. Путь от Йорка до Ливерпуля преодолевали с таким чувством, будто совершаем главное в своей жизни путешествие. Впрочем, прямо как сейчас.

— А колледж тот, что на футболке?

Я кивнула.

— Мне хотелось побывать в музее «Битлз», — с воодушевлением продолжала я свой рассказ, — а экскурсия в Ливерпуль в программу не входила. И Джуди уговорила меня отправиться на попутках, через Лидс. Мы долго планировали, пока наконец в один прекрасный день…

— Подожди, ты сначала о Йорке расскажи.

— Йорк, что Йорк? Узкие улочки, запруженные людьми, всюду башенки, шпили, кадила с незабудками у каждой двери, знаешь, как возле входа в Британское посольство. А пройдешь два шага — витрина с огромными, в половину человеческого роста тушами гусей, индеек этих. Ужасные желтые туши… вечное рождество.

Последовала пауза.

— А колледж? Как ты собираешься тысячу километров проехать, молча?

— Ну, там комната на двоих, сводчатые коридоры такие, студенческая столовая… своя радиостанция. Олдокс Хаксли, короче. В конце концов, нас забрали с полицией недалеко от Лидса, в воскресенье утром. Джуди бы, конечно, не хватились… После этого она два дня дулась на меня, потому что шум подняли именно из-за моего исчезновения. Как в обычном учебном заведении — вычитали мораль и зачем-то отправили к студенческим докторам.

— И?

— Колледж у нас был строгого режима, как ты понимаешь. Беседу проводил доктор. С докторшей…

Беседу проводил доктор Мартин Эшли, небритый мужлан с кривой челюстью, песьими глазами и сморщенным, но по-докторски высоким лбом и добренькая жизнерадостная докторша Ольга Калисуер, ответственная за планирование семьи и астму.

— …Набоков, короче.

— И все? Олдокс Хаксли, короче, Набоков, короче, и все? А о чем ты будешь говорить с водителем пять часов в дороге? Или восемь?

— Больше не хочется рассказывать.

Я закрыла глаза и начала вспоминать, как все было.

Итак, ближайшим субботним утром мы отправились в путешествие. Мы зашли в кафе, которое было расположено у городской стены, вьющейся по небольшим пригоркам. Сначала я не могла сообразить, зачем Джуди ведет меня в этот угрюмый дом, стены которого были частично сложены из огромных камней, а частично — из красного кирпича. Сдвоенные полуциркульные окна таили в глубине зеленый свет.

Она завела меня во внутренний дворик. Резко очерченный квадрат дорожки ограничивал квадрат внутренний, центральный, который представлял собой клумбу голубых маков — удивительных растрепанных маков с голубыми лепестками. Каменная арка, также отгороженная решеткой, оказалась входом в небольшое полуподвальное кафе. Окно, возле которого мы заняли столик, выходило на улицу, к освещенному солнцем ряду тисовых деревьев, от которых город, по словам Джуди, взял свое первое название, и к череде автомобилей, владельцы которых имели привычку здесь завтракать.

В этом и состояло объяснение той причины, по которой Джуди привела меня сюда: кафе «Девятый легион» служило местом, куда обычно заезжали перекусить торговые агенты, по делам вынужденные часто проезжать через Йорк. За несколько лет они успевали составить друг другу знакомство и, подсаживаясь за какой-нибудь столик, заводили бесконечные разговоры. Имея все это в виду, студенты, решившие предпринять путешествие из Йорка, вместо того, чтобы выходить на трассу в нужном направлении, просто-напросто заходили в «Девятый легион» и, выпивая кофе, чашку за чашкой, выкуривая сигарету за сигаретой, дожидались, наконец, интересного собеседника, следующего в нужном направлении, и уезжали с ним.

Откуда Джуди узнала, что молодой человек, оказавшийся с нами за одним столиком, водитель, и что он остановился здесь по пути куда-то, для меня до сих пор остается загадкой. Она прямо и достаточно резко, без всякого приветствия, спросила его:

— Вы, часом, не в Лидс направляетесь, молодой человек?

— В Лидс? — переспросил молодой человек, прервав свою трапезу (он завтракал жаренными свиными пупками в бобовых стручках — чудное блюдо).

— Именно, — подтвердила Джуди наше намерение и, получив отрицательный ответ, заговорщицки наклонилась к собеседнику, — не знаете, кто из них направляется в Лидс?

Нужно сказать, что мы могли отправиться в Ливерпуль и минуя Лидс, однако Джуди настояла на том, чтобы мы там все-таки побывали, потому что там «пропасть сколько всего интересного», а главное, можно заехать в кампус к ее знакомым студентам, тем, которые постарше, и они с радостью подарят нам пару бутылочек джина. Как оказалось позже, речь шла всего лишь о маленьких порционных бутылочках джина, однако Джуди все задуманное казалось такой же немыслимой авантюрой, как и наше путешествие. Она мечтала уехать волонтером в Мозамбик, и потому считала, что ей крайне необходим опыт подобных путешествий, поэтому, будучи девушкой хрупкой и впечатлительной, проделывала это сознательно и скрепя сердце. Точно так же, по ее словам, как переносила и первое серьезное любовное приключение. Такова уж природа англичанок.