Два друга - [6]

…Когда Армасу было четыре года, к тому времени он знал охоту не только по пернатой дичи, но и по зверю. Бывал на охотах по медведю и, как рассказывает Кандаков, однажды спас его от беды. А было это зимой, когда поднятый из берлоги старый медведь оказался зараненным. Поднявшись на дыбы, он с ревом устремился на Увара Ефимовича. Его ружье и ружье напарника оказались после неудачной стрельбы разряженными, и Увар Ефимович считал, что настал конец. Но тут на помощь пришел остроухий друг. Он кубарем бросился на разъяренного зверя и ловким приемом ухватил хищника. Медведь взвыл. Пока зверь отбивался от собаки, Кандаков успел зарядить ружье и метким выстрелом прикончить зверя.

Я не терплю охоты по невзматеревшей птице, а по уткам тем более. Но вот август на исходе, дичь взматерела, и мы спешим с Кандаковым за Вологду на знаменитую Сухону. Здесь в ту пору дичи было много. В заводях и старицах, как говорили охотники, «кишмя кишели утки», а просторные заливные луга изобиловали болотной дичью. Охота по дупелям — моя любимая охота. Я взял с собой пойнтера, чтобы отвести душу. Тем более мой пес с Армасом были большими друзьями, и это не вызывало каких-либо дополнительных забот.

Добравшись до глухой деревушки, мы обосновались на постой. Первый выход решили сделать по уткам с Армасом. Скоротав на сеновале еще по-летнему теплую ночь, мы направились в полузаросшую старицу. Поеживаясь от холодного тумана и обильной росы, пришли на место.

Было тихо. Даже намокшие от росы комары и те куда-то попрятались и только в прибрежных зарослях старицы слышалось хлопанье крыльев и разноголосые крики уток.

Идущий впереди нас остроухий помощник, заслышав утиную возню, остановился, напряг слух и зрение, а носом начал ловить воздух и для верности слуха сбочил голову, от чего выглядел пресмешным. Потом он подошел к хозяину, закрутился перед ним, прося разрешения пойти в заросли и вытурить оттуда птиц. Но мы идем дальше, чтобы возвращаться охотой против ветра.

В одном месте на бледно-зеленом ковре ряски хорошо видны сплошные утиные наброды. Это выводок уток так исписал зеленя. По прямым линиям набродов видим, что здесь жировала кряква. Посланный в поиск Армас круче закрутил хвост в баранку, у берега взял след и ушел в заросли. Проходит 3–5 минут, а взлета уток все нет. Мы теряемся в догадках. Неужели так плотно затаился выводок, что поднимаемый собакой шум не путает птиц. Но может это хлопуны? Однако вскоре видим, как в шагах пятидесяти от нас, Армас пересек чистое зеркало воды и быстро плывет в тростниковый куст. Еще не доплыв до куста, он радостно завизжал и как по команде с воды взметнулся весь выводок кряковых. Поднявшись метров на десять, стая спешит уйти от опасного места, но в этот момент мы дуплетим по ним и видим, как пара уток комом падает, перевернувшись вверх брюшками. А еще две утки планируют на воду. Подранки с перебитыми крыльями. Они спешат в тростник, чтобы затаиться, но Армас знает их повадки и спешит взять вначале подранков. Вот он приносит одну утку и тут же идет за другой. Опасаясь, что второго подранка Армас может не найти, мы волнуемся, а его как на грех нет и нет. И я представляю, как кряковик, зацепившись лапкой за корневище растения, весь погрузился в воду и лишь кончик носа оставил, на поверхности ее, чтобы не задохнуться. Такая утка не выдаст себя, когда рядом пройдешь. Но так может случиться у охотника-безсобачника или с собакой, но не поставленной для охоты по уткам. Тут уж подранок обречен на гибель. Но с Армасом не должно так получиться, и волнения наши напрасны. Ведь в этом случае ему поможет чутье. И в самом деле, вскоре, мы видим, как он с подранком в зубах плывет по чистой воде. Перебитое крыло утки, как кормовое весло, бороздит по воде, а рыжая остроухая собака, напрягая силы, спешит к берегу.

Глядя на верного помощника в охоте, появляется чувство удовлетворенности, знакомое лишь некоторым охотникам. Невольно думаешь, что с такой собакой не пропадет подраненная птица.

Отдав утку хозяину, Армас спешит туда, где лежат убитые утки, и умудряется принести их обеих сразу.

Приняв от Армаса уток, мы делаем короткий привал, чтобы дать собаке отдых. А между тем на востоке быстро разгорается заря. Ее золотые полосы далеко протянулись по светлому небу. От набежавшего ветерка рассеялся голубой туман, исчезли душные запахи летней ночи. Обширней кажутся пойменные луга. Стога сена поднялись, как огромные исполины. Согретые теплом солнца, замелькали разноцветные бабочки, заперестукивали кузнечики, показались голубые стрекозы.

Прекратив отдых, мы не спеша идем берегом старицы. Армас старательно ищет, но безрезультатно и лишь у поворота старого русла реки, заросшего рогозом, пес с лаем бросается в водные заросли, и тут же с шумом взмывает выводок шилохвостей. Мы успеваем сдуплетить и видим, как камнем падает пара птиц. Армас немедля подбирает их.

Солнце поднимается все выше и выше. Быстро сохнет роса. Становится жарко, и мы возвращаемся в деревню.

Время чудесных охот на Сухоне идет удивительно быстро. Вот оно подходит к концу, и завершить его, мы решаем на охоте по выводкам глухарей. В эту пору птицы взматерели, и мы знаем, что взять их трудно. Но ведь интересен сам процесс охоты, да уж если случится добыть хотя бы по одной птице на ружье, то и это будет хорошая награда за труд. Всегда приятно поднять после выстрела тяжелого глухаря.