Два друга - [5]

Я вижу, как нестерпимо жаль Увару Ефимовичу своего потерявшегося питомца и, не будь меня, он давним давно выдал бы свой скрад, но я шепотом прошу его потерпеть.

Сквозь ветви кустарника мы видим, как отчаявшийся пес мчится в поиск к другим кустам, но все напрасно. Изрядно измучившись, почувствовав одиночество, Армас сел, задрал к верху свою острую мордочку и жалобно завыл. Жаль стало нам рыжего проказника и потихоньку мы выходим из куста, пересекаем мочажину, и Увар Ефимович дает длинный, призывной свисток.

Этот урок Армас запомнил на всю жизнь. И если ему приходилось работать в мелколесье или крупном лесу, по боровой дичи, по белке или земляному зверю, он шел на умеренном поиске и не терял хозяина.

С нескольких выходов на охоту по тетеревам Армас понял, что от него требуется. Здесь он следил за указаниями хозяина и четко их исполнял, попав на наброды птиц, стелющимся красивым поскоком быстро искал выводок. Причуяв его, Армас тут же прекращал бег, припадал к земле и осторожно скрадывал птиц. Перед броском к затаившейся птице, он останавливался. В этих случаях я и Кандаков были готовы к выстрелу. Но боже упаси промазать по взлетевшей птице. Армас не терпел промахов и после двух-трех пуделей, становился обидчивым, приходил в раздражение, переставал правильно работать и не реагировал на команды. В таких случаях мы делали привал, и только ласка и лакомство восстанавливали у пса душевное равновесие.

Случалось, взматеревшие птицы бежали, тогда Армас обходил их стороной и подавал прямо на охотника.

Некоторое время я имел нелестное предубеждение об охоте с лайкой по тетеревам. Это получилось после того, как однажды мне пришлось охотиться с плохо поставленной собакой. По виду очень породная лайка без выстрела помогла хозяину взять выводок. Она в какой-то миг передавила намокших от росы тетеревят, а кружившую над землей старку, схватила на лету. Возмутительное поведение собаки. Но ничего подобного и никогда не случалось с Армасом. Он подавал убитых птиц или подранков аккуратно.

Моя охота с пойнтером по тетеревам всегда могла быть более добычлива, чем с Армасом. Из-под стойки пойнтера можно перестрелять весь выводок, тогда как с Армасом мы брали двух-трех из выводка птиц, а остальные, как правило, улетали в крепи. Но моменты охоты с лайкой по боровой дичи были настолько захватывающими, что иногда мы с Кандаковым забывали про ружья.

Мне вспоминается росистое сентябрьское утро. Мы охотимся в таежных вологодских лесах. Солнце еще только встало. От его лучей пестрый наряд леса горит разными красками. Идем заболоченным лесом, и, чтобы не выкупаться в торфяной жиже, осторожно ступаем на кочки или корни деревьев. Наш остроухий друг идет впереди. В лучах солнца на какое-то мгновенье его рыжий наряд вспыхнет, как пламя костра, и вскоре гаснет. Но вот он насторожился, тихо отфыркнулся, а потом потянул воздух и тут же на махах ушел на гриву. Вскоре мы слышим хлопанье сильных крыльев и тяжелый взлет птицы. Это поднялся кормившийся голубикой глухарь. Спустя минуту раздался лай Армаса. Забыв о торфяной жиже, мы спешим к собаке. Под развесистым деревом, задрав голову, Армас лает на крону высокой сосны, а там на суку, вытянув вниз голову, сидит глухарь. Его забавляет лай собаки и, кажется, он, забыв об осторожности, не замечает, как шаг за шагом скрадывает расстояние хозяин собаки. Ружье его наготове.

Армас терпеливо перебирает ногами, иногда встает на задние лапы, мордочкой показывает на птицу и торопит хозяина. Но вот и выстрел. Глухарь тяжело падает на землю. У него перебито крыло и птица волоча его, удирает от собаки. Но не тут-то было. Армас догоняет подранка и несет хозяину…

Сколько волнений и радости доставляет охота с лайкой по уткам! Но в начале такие охоты с рыжим карелом не получались. К великому огорчению, Армас боялся воды. И что только не делал его хозяин, чтобы приучить упрямца к воде, научить плавать — все напрасно. И вот мы едем на профинтерновские озера к старому охотнику Николаю Ивановичу, чтобы пройти уроки плавания. Ведь у старика на озере есть лодка, а без нее учеба Армаса невозможна.

В дальнейшем все получилось так, как мы задумали. Увар Ефимыч в лодке сел за весла, я быстро оттолкнул ее, не дав возможности Армасу забраться в лодку, и мы медленно ушли от береговой черты. Вначале пес растерялся. Он не мог понять, что происходит. Потом начал бегать по берегу, лаять, как бы высказывая свое к нам неудовольствие, возможно ругал воду. Но мы делаем вид, что не замечаем его и медленно плывем дальше. Наконец, испугавшись одиночества в чужом месте, он жалобно завыл. Это он хотел повлиять на нас, рассчитывая, что мы тут же вернемся. Но поняв, что ничего не получилось, не выдержал, с опаской пошел в воду, а потом поплыл. В начале у него получалось плохо. Часто бил по воде передними лапами, напрягал усилие и, наверное, устал. Но потом, инстинктивно сменив стиль, начал грести лапами и быстро поплыл к лодке. Довольные уроком плавания, мы с радостью втащили упрямца в лодку. Армас тут же встряхнулся и обдал нас градом брызг.

Впоследствии Армас не боялся воды. Начал прекрасно плавать, носить из воды поноску и стал замечательным работником по водоплавающей дичи. Убитых уток и подранков он приносил не помяв их.