Дуди Дуби Ду - [48]

— Я не Джульетта, ага, я Джулия. А мне катер купите? — рассмеялась в ответ на предложение бесприданница с гитарой.

— Да хоть «Боинг», — ответил Марат Васильевич, серьезно посмотрев ей в глаза.

Арсений подоспел как раз вовремя. Он выгрузил в коридоре коробку со смесителями, прошел в гостиную и застал парочку за исполнением романса «Соловей» композитора Алябьева. Бутылка коньяка, стоявшая на рояле вместе с двумя бокалами, была пуста. Марат Васильевич в атласном домашнем халате и ковбойской шляпе на голове сидел за клавишами, а Джулия с бас-гитарой — пела. Обойный клей в ведре остыл и загустел. Как говорится, если пьянка мешает работе, то ну ее к чертям, эту работу.

— Хорошо у вас получается, — похвалил Арсений музыкантов. — Возьмете к себе в бременские…

И тут из ванной послышались крики.

— Бейте меня по ушам! Бейте меня по ушам! — голосил из-за закрытой двери Энгельс.

Открыв дверь, Арсений увидел Энгельса, который, полуголый под струей холодной воды, сидел там, где раньше была ванна, и блевал, едва реагируя на окружающую действительность. Рядом среди разбросанного инструмента валялся пустой инсулиновый шприц.

— Идиот! — Арсений скинул с себя куртку, бросил ее стоявшей позади Джулии: — Держи.

Он выключил воду, положил Энгельса на бок.

— Дыши, сука! — Обернулся: — Марат Васильевич, есть что-нибудь давление поднять? Мезотон, кофеин, бляха-муха… Ладно, что я говорю…

Арсений выскочил из ванной комнаты. Забежал в санузел, где на полке среди всякого хлама он заметил коробку с рыбацкими снастями. Достал оттуда большую блесну и быстро вернулся к Энгельсу. Вытащил ему изо рта язык и, проткнув его блесной насквозь, пришпилил к подбородку:

— Дыши, сука!

Вновь положив Энгельса на бок, Арсений принялся колотить его кулаками по спине, стимулируя надпочечники и пытаясь заставить их выработать нужный для организма гормон.

— Джулия, тряпку поищи какую-нибудь и в воду ее холодную сунь! Побыстрей, ага! — заговорил Арсений на ее языке. — А ты дыши, дыши, придурок…

— Извините, Марат Васильевич, я сам от него этого не ожидал, — спустя некоторое время обратился к клиенту Арсений, одновременно набирая по телефону доктора Шкатуло.

Он вкратце разъяснил другу ситуацию, и тот пообещал через некоторое время перезвонить, чтобы определиться, куда Энгельса везти. Тем временем Джулия прибрала в ванной за Энгельсом, самого его выволокли в комнату, прикрыли какой-то ветошью, и теперь он лежал на полу с холодной тряпкой под затылком, дышал ровнее и пугал пространство расширенными зрачками.

— Я все понимаю, ребятки. Сам через это прошел. Сын… который в Токио, этим делом баловался. Слава богу, успел его вытащить, чего и вам желаю. Может, в первую его, в Кащенко? У меня там товарищ хороший…

— Спасибо, Марат Васильевич, сейчас вроде сами определимся. Вот-вот должны перезвонить. Простите, бога ради, еще раз, — извинился Арсений.

— Да ладно, ерунда. И долго этот судак мороженый будет с блесной в пасти лежать? Сам такое придумал или видел где-нибудь? — облегченно вздыхая, спросил хозяин квартиры, указывая на Энгельса.

— Сам. Видел. Так — обычная процедура. Сейчас, Марат Васильевич, вернем вам вашу снасть, — улыбнулся Арсений.

Он нашел среди инструмента кусачки, отделил у крючка цевье, вытащил блесну и вернул владельцу.

— Еще послужит. Счастливая, хоть уже и не тройник на конце.

Арсений попросил Джулию поискать в карманах у Энгельса паспорт бедолаги. Паспорта не оказалось. Вместо него нашли дозу упакованной в полиэтилен отравы, которую тут же смыли в старый ржавый унитаз.

Перезвонил Шкатуло:

— Вези в семнадцатую, на Варшавку. В реанимации Семеныча спросишь, он в курсе. Ждет. И пусть ваш этот додик заяву по дороге напишет, чтоб после процедур его подлечили месячишко, а то потеряете его как личность. Да вообще на хер потеряете.

Арсений перезвонил на объект Марксу, рассказал ситуацию, сообщил адрес больницы, куда нужно было срочно привезти паспорт брата.

— Если срочно, то у меня свой с собой. Делов-то! — сообщил близнец.

— И правда.

…Джулия и Арсений одели Энгельса. Дорогим французским одеколоном обработали ему рану на подбородке, и, заклеив ее куском пластыря, поволокли больного к выходу.

— Можно, я с вами, ребятки? — спросил Марат Васильевич. — С вами весело.

— Будем очень рады, — ответила Джулия.

Коля Йогнутый

— Быстро ты, хлопец, оклемался, — через два дня, увидев Маркса у себя в ванной комнате, удивился Марат Васильевич.

Хоть он мельком и видел Маркса в приемном отделении наркологической клиники, все равно с ходу не разобрался, что к чему. Брат больного недавно закончил объект и был срочно переброшен на квартиру Марата Васильевича. Хозяин с пониманием отнесся к сложившейся ситуации и даже посодействовал в деле выздоровления несчастного Энгельса. После того как больного прокапали, сняли в реанимации с вязок и напичкали подавляющими мозговую активность препаратами и витаминами, Марат Васильевич созвонился со знакомыми медицинскими светилами, и Энгельса перевели в другую больницу. Там при помощи специальной комплексной терапии больному сохранили печень и личность и через три недели вернули в социум крепким розовым пупсом со стойким иммунитетом ко всем наркотикам, кроме никотина.