Другой Зорге. История Исии Ханако - [72]
Прочитанное в газетах несколько утешило Ханако и вселило в нее еще немного надежды. Она думала о том, что и американское мнение в отношении образа Зорге не так монолитно, как ей казалось до сих пор, что среди американцев тоже есть благородные люди с чувством чести, не обделенные совестью, а значит, дело еще не проиграно.
Тем не менее март прошел, не принеся совершенно никаких новостей, и только в апреле в одном из легковесных развлекательных журнальчиков прошла целая серия публикаций материалов о Зорге. Все вместе они составляли нечто вроде повести и, по выражению Ханако, являлись «забавными, странными, с элементами триллера» — проще говоря, полной ерундой. Она даже не покупала эти журналы: заходя в книжный магазин, быстро пробегала глазами тексты, «изумляясь описанному там вздору». Но вскоре после этих публикаций дом Миякэ посетил Т., радостно сообщивший, что фрагмент воспоминаний Ханако планируют опубликовать уже в мае, а следом стоит ждать выхода полного текста рукописи в виде отдельной книги. И действительно, 8 мая 1949 года в журнале «Дзюнкан нюсу» («Ежедекадные новости») появилась статья, скомпилированная на основе части материалов, предоставленных Ханако, — около семидесяти-восьмидесяти страниц. В статью вошли наиболее нейтральные по своему содержанию, не содержащие политической подоплеки части воспоминаний. Увидев материал, которого она так долго ждала, Ханако испытала двойственное чувство. С одной стороны, ею овладело разочарование: она видела это несколько иначе — текста было мало, да и куски для публикации выбрали, на ее взгляд, далеко не самые важные. С другой — дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки, налицо был первый результат ее усилий, переживаний, борьбы. И результат получился не самый плохой. А через неделю Т. еще и сообщил, что журнал раскупается моментально и будет допечатка тиража — читатели заинтересовались правдивой историей уже скандально известного к тому времени разведчика, рассказанной из первых уст. И Миякэ Ханако успокоилась.
А утром 16 мая к ней домой пришли двое незнакомых иностранцев, разговаривающих с американским акцентом. Одетые в похожие светлые пиджаки, крепко сложенные мужчины лет тридцати двух-тридцати трех, стояли на пороге, за стеклянной дверью. Не входя в дом, один из них достал из кармана журнал, показал его Миякэ и спросил, она ли это писала, очевидно, имея в виду статью о Зорге. Ханако подтвердила и зачем-то, хотя ответ на ее вопрос был совершенно очевиден, спросила этих двоих иностранцев, не из издательства ли они. Они переглянулись, посоветовались друг с другом на английском языке и ответили, что представляют Штаб-квартиру Оккупационных сил союзников в Японии[56].
Только тут до Ханако дошло, что перед ней американцы. Она извинилась, что не сразу поняла, кто они, и люди в пиджаках предложили ей побеседовать на улице. Ханако согласилась, но, уже полностью овладев собой, сначала зашла в дом и предупредила племянницу, рассказав о неожиданных визитерах: если Ханако не вернется, племянница должна будет звонить адвокату Асанума и бить тревогу.
Недалеко от дома американцев ждал большой легковой автомобиль. Усадив женщину между собой, они двинулись в путь. Машина неспешно обогнула парк Инокасира и, когда въехала в небольшой лесок, люди в пиджаках начали задавать вопросы, для начала предложив Ханако сигарету и разную мелочь иностранного производства, явно стараясь успокоить ее и завоевать доверие. В японском американцы оказались не слишком сильны и старались изъясняться простыми понятными предложениями. Один из них сразу сказал, что Зорге хорошо поработал. Хотел американец того или нет, но внезапный комплимент успокоил и даже обрадовал. Затем они поинтересовались подлинными именами тех, кого Миякэ в статье вывела под вымышленными фамилиями или инициалами. Женщина ответила, что, так как все эти люди до сих пор живы, раскрывать их настоящие имена вряд ли правильно. Тем более это касалось полицейских, которые и после войны остались на службе.
Второй американец разыграл роль «плохого следователя». В упор глядя на женщину — так, что она сразу вспомнила о жестких допросах в полиции, он вдруг спросил: «Почему Зорге-сан вот прямо так все и выболтал? Он сбрендил?» Ханако быстро ответила — «Нет, это не так», — и допрашивающие еще раз резко сменили тему разговора, поинтересовавшись, почему в «Рейнгольде» Миякэ звали «Агнес». Ханако рассказала, что такова была причуда Папаши Кетеля — давать девушкам иностранные имена по буквам алфавита: «Б» — «Берта»; «А» — «Агнес», но «Берта» американцев не интересовала совершенно. Они спросили, не слышала ли Ханако о другой Агнес — старой подруге Зорге, и Миякэ вдруг вспомнила, что совсем недавно читала в газетах, что в Америке было предъявлено обвинение как коммунистическому агенту женщине по имени Агнес Смедли. Тщательно взвешивая слова, Ханако ответила, что впервые узнала о ней из газет. Американцы, кажется, поверили, хотя на самом деле Ханако знала о том, что Зорге был знаком с этой женщиной. Правда, за исключением самого этого факта, Ханако не было известно больше ничего — они никогда не обсуждали эту тему с Рихардом.
«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.
За какие-нибудь четверть века Россия превратилась из страны, где воинские искусства Востока были под строжайшим запретом, в великую державу боевых единоборств, которые практикуют ныне около пяти миллионов человек, объединенные в десятки федераций, что позволяет говорить о самом массовом российском виде спорта. Но в том-то и дело, что японские будо — комплекс традиционных единоборств — никогда не были спортом! Чем они являлись в действительности на протяжении столетий? Что представляет собой личность современного Мастера и Наставника? В чем состоит преемственность канонов будо? Кому дано стать в XXI веке хранителем истинных традиций древних воинских искусств? И, наконец, кто же в Японии имеет право оценивать настоящих мастеров? Ответы на все эти вопросы мы найдем в книге А.
Первый советский военный нелегал в Токио и мастер боевых искусств Василий Ощепков позволял жене флиртовать с японскими офицерами, потому что знал, что с таким местом жительства, как у него, других шансов получить нужную информацию нет. Показания, данные на суде великим разведчиком Рихардом Зорге, журналисты назвали «путеводителем по ресторанам Токио», но карта удивительных перемещений «Рамзая» и членов его группы до сих пор хранит массу секретов. Воспитанный в Токио наставником наследного принца настоящий советский ниндзя Роман Ким написал о повседневной жизни японских разведчиков в Токио так, что невозможно поверить, что он не был одним из них и не собирался вскрыть себе живот перед императорским дворцом.Гении шпионских мест Токио: Ощепков, Зорге, Ким.
Ее звали Люся Ревзина, Ольга Голубовская, Елена Феррари. Еще имелись оперативные псевдонимы — «Люси», «Ольга», «Ирэн», были, вероятно, и другие. Мы знаем о ней далеко не всё, но и то, что установлено, заставляет задуматься. О том, например, какое отношение имела эта эффектная женщина с библейскими глазами к потоплению в 1921 году яхты генерала Врангеля «Лукулл», с легкостью приписанному на ее счет журналистами. И о ее роли в вербовке агентов для группы Рихарда Зорге в Токио. И о том, кем же она была на самом деле: террористкой, которую арестовывала ЧК еще в 1919-м, «преданным делу партии» агентом разведки или одной из последних поэтесс Серебряного века, дружившей с Горьким? Разочаровалась ли она в своем творчестве или принесла талант в жертву оперативной работе? И, возможно, главное: надо ли искать в ее судьбе подтверждения расхожей фразы «совпадений не бывает» или списать все несчастья на волю злого рока, без подозрений на заговор?..
Один из самых успешных советских писателей 1950–1960-х годов Роман Ким очень хотел, чтобы в нашей литературе появился герой, способный противостоять знаменитому Джеймсу Бонду. Несмотря на более чем миллионный тираж собственных детективов, он не смог выполнить эту задачу, зато успел поведать о своей жизни младшему коллеге — Юлиану Семенову, который описал приключения Кима и его напарника — Максима Исаева в романе «Пароль не нужен». Так Ким подарил нам Штирлица, но сам ушел в тень, во мрак, как думалось, навсегда.
Автор начинал писать эту книгу как исследование, посвященное судьбам репрессированных японоведов (из девяти главных героев книги семь - японисты). Но когда стали известны новые материалы об этих людях, оказалось, что все они без исключения были связаны с российскими или советскими спецслужбами. Кто-то, как Ощепков или Ким, были штатными сотрудниками разведки или контрразведки, кто-то — как Незнайко или Юркевич — были агентами, секретными сотрудниками. Поэтому, когда в ходе работы автору стала известна рукопись их современника, «японского разведчика русского происхождения» — Игоря Ковальчук-Коваля, сразу стало понятно, что рассказ о нем тоже необходимо включить в книгу: ведь это взгляд на те же самые события, тот же исторический фон, но с другой стороны, с изнанки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.