Другой Зорге. История Исии Ханако - [101]
В феврале в Москве прошел ХХ съезд КПСС, и даже далекие от политики японцы были в курсе разоблачительного доклада Никиты Хрущева. Ханако, много общавшаяся с японскими коммунистами, с удивлением узнала о жесткой критике Сталина, культа его личности и проводившейся им внутренней политики. Разумеется, никаких заявлений о Зорге там сделано не было и не могло быть, но Исии вполне логично рассудила: если Сталин единолично руководил страной и принимал все важнейшие решения, то и равнодушие по отношению к Зорге тоже следует записать на его счет. Теперь же, после публичного развенчания такой политики, открывается простор и для исправления других ошибок. Значит, пришло время советским людям узнать и о Зорге, — как видим, рассуждала Исии Ханако в целом верно, хотя и несколько обогнала свое время.
Вторым информационным поводом стало подписание в октябре 1956 года совместной советско-японской декларации и восстановление советско-японских отношений в полном объеме. В старом здании полпредства в Адзабу Мамиана открылось советское посольство, и в душе Ханако вновь появилась надежда, что с ней там смогут поговорить. Она, разумеется, не забыла свои предыдущие визиты весной 1953 года — сразу после смерти Сталина, когда она отчаянно нуждалась в деньгах и, полагаясь на устное завещание Зорге и воодушевленная поддержкой адвоката Асанума, пришла с просьбой выдать ей сколько-нибудь денег в виде авторского гонорара за книгу Зорге. Помнила она и ответ, полученный из Москвы, смысл которого заключался в том, что она не получит гонорар Зорге как минимум потому, что никогда не являлась его законной женой. Тогда же она принесла с собой письмо, в котором сообщала, что останки Зорге не утеряны, у него есть могила на кладбище Тама, которую можно и нужно посетить, но это письмо у нее так и не приняли.
Ханако была тогда оскорблена, унижена и эту обиду тоже не забыла. И все же, вдохновленная последними новостями из мира политики, Исии Ханако решила вновь побывать на холме Мамиана.
На этот раз она захватила с собой два экземпляра своей новой книги «Всю любовь я отдаю вам. Человек по имени Зорге», приложила фотографию нового памятника, которого не было, когда книга издавалась, и 19 декабря приехала в посольство. На этот раз общение было максимально кратким. Ее приняли, пригласили пройти в приемную, где говорящий по-японски сотрудник посольства тридцати двух-тридцати трех лет, обращавшийся с ней очень вежливо, согласился отправить полученные материалы в Москву.
На обратном пути впервые за все послевоенные годы Ханако решила посмотреть на место, где стоял дом Зорге. Как и говорил недавно фотокорреспондент, от него ничего не осталось. Лишь торчали напротив обгоревшие железные конструкции полицейского участка Ториидзака, да начиналась застройка нового района.
В последний мартовский день 1957 года депутат Хирано Ёситаро — тот самый, что вытащил Ханако для выступления 18 марта на кладбище Аояма, отправился в Европу для участия в съезде Всемирного совета мира (ВСМ)[72]. Камэяма попросил его захватить с собой книгу Исии, портрет Зорге и фотографию могилы в надежде, что в Европе удастся получить какие-нибудь сведения о братьях и сестрах Зорге, живших в Германии. Хирано выполнил просьбу, насколько это вообще было возможно, и в мае на его адрес в Токио пришло письмо на немецком языке из Антифашистского объединения Германской Демократической Республики. В письме было сказано следующее:
«Мы, Антифашистское объединение Восточной Германии, выражаем глубочайшее признание усилиям госпожи Исии Ханако на благо сохранения имени нашего соотечественника Рихарда Зорге. Мы горячо желаем, чтобы впредь наше Антифашистское объединение и Ваша организация еще крепче взялись за руки для противостояния фашизму и достижения мира. Мы будем бесконечно благодарны Вам, если в будущем Вы пришлете нам другие подобные материалы»[73].
Никаких сведений о семье Зорге не сообщалось и, в свою очередь, ответить на это письмо какими-либо новыми материалами тоже не имелось возможности за неимением таковых. На этом переписка закончилась. Ни Ханако, ни Хирано не знали, что в ГДР уже давно жили Макс и Анна Клаузен. Возможно, не знали этого и немецкие представители Антифашистского комитета — в любом случае, никаких сведений о Клаузенах Ханако тогда не получила.
Немного перспективнее выглядели попытки найти новые сведения о других членах главной пятерки резидентуры — Мияги Ётоку и Бранко Вукелича — они умерли в Японии и имели японских родственников, и в августе Камияма отправился на Хоккайдо, в печально известную тюрьму Абасири, чтобы найти там документы, связанные с гибелью Вукелича. По журналу учета движения заключенных стало известно, что останки мужа в январе 1945 года забрала вдова Вукелича Ямадзаки Ёсико. Ее, живущую с сыном в Токио по старому адресу, удалось быстро найти.
Еще в июне дома у Камэяма Ханако довелось прочитать черновик книги Одзаки Хоцуки «Живой Иуда», посвященной разоблачению, как думал автор, роли Ито Рицу в гибели советской резидентуры. Хоцуки женился и был счастлив в браке со своей любимой женой Кэйко, но Ханако знала его прошлое только из памятного разговора у станции Иидабаси, когда они возвращались от Цугэ. Теперь же, прочтя рукопись, она узнала о его тяжелой юности — о жалком состоянии отца после ареста Хоцуми, о его полных переживаний годах в средней школе, выпавших на трудное время, и непростом отношении к нему окружающих, о необычайно бедственном положении, в которое он попал после войны, переехав в Токио из Тайваня, и о преследовании Ито Рицу, который, как следует из текста книги, предал его старшего брата, Хоцуми. Автор изначально вызывал у Ханако сочувствие и симпатию, но женщина понимала, что написанное им нескоро сможет увидеть свет. Действительно, второй томик ее воспоминаний вышел раньше, чем книга Одзаки, — издатель сумел вовремя оседлать волну читательского интереса. Работа брата казненного героя дожидалась своего часа еще три года, но именно это историческое расследование, опубликованное в 1959 году, а не очень личные воспоминания Исии Ханако, приковало к себе внимание исследователей и стало одним из самых популярных произведений по «Делу Одзаки — Зорге», написанных в документальном жанре.
«Лицо» Японии хорошо знакомо всем: суши и сашими, гейши и самураи, сакура и Фудзи, «Тойота» и «Панасоник». Что скрывается на «Обратной стороне Японии», знают только специалисты. Политические скандалы и мир японских туалетов, причины популярности аниме и тайны мафии-якудза, японские свадьбы и надежды русских жен японских мужей, особенности японской географии и японского «боления» в футболе – стали основными темами книги журналиста и японоведа Александра Куланова.Второе издание «Обратной стороны Японии» пополнилось «Афтершоком» – запретными откровениями о японском менеджменте, необычными сравнениями русских и японцев и размышлениями о причинах аварии на атомной станции «Фукусима-1» – всем тем, о чем в Японии не принято говорить, но без чего представление об этой стране будет ложным.
За какие-нибудь четверть века Россия превратилась из страны, где воинские искусства Востока были под строжайшим запретом, в великую державу боевых единоборств, которые практикуют ныне около пяти миллионов человек, объединенные в десятки федераций, что позволяет говорить о самом массовом российском виде спорта. Но в том-то и дело, что японские будо — комплекс традиционных единоборств — никогда не были спортом! Чем они являлись в действительности на протяжении столетий? Что представляет собой личность современного Мастера и Наставника? В чем состоит преемственность канонов будо? Кому дано стать в XXI веке хранителем истинных традиций древних воинских искусств? И, наконец, кто же в Японии имеет право оценивать настоящих мастеров? Ответы на все эти вопросы мы найдем в книге А.
Первый советский военный нелегал в Токио и мастер боевых искусств Василий Ощепков позволял жене флиртовать с японскими офицерами, потому что знал, что с таким местом жительства, как у него, других шансов получить нужную информацию нет. Показания, данные на суде великим разведчиком Рихардом Зорге, журналисты назвали «путеводителем по ресторанам Токио», но карта удивительных перемещений «Рамзая» и членов его группы до сих пор хранит массу секретов. Воспитанный в Токио наставником наследного принца настоящий советский ниндзя Роман Ким написал о повседневной жизни японских разведчиков в Токио так, что невозможно поверить, что он не был одним из них и не собирался вскрыть себе живот перед императорским дворцом.Гении шпионских мест Токио: Ощепков, Зорге, Ким.
Ее звали Люся Ревзина, Ольга Голубовская, Елена Феррари. Еще имелись оперативные псевдонимы — «Люси», «Ольга», «Ирэн», были, вероятно, и другие. Мы знаем о ней далеко не всё, но и то, что установлено, заставляет задуматься. О том, например, какое отношение имела эта эффектная женщина с библейскими глазами к потоплению в 1921 году яхты генерала Врангеля «Лукулл», с легкостью приписанному на ее счет журналистами. И о ее роли в вербовке агентов для группы Рихарда Зорге в Токио. И о том, кем же она была на самом деле: террористкой, которую арестовывала ЧК еще в 1919-м, «преданным делу партии» агентом разведки или одной из последних поэтесс Серебряного века, дружившей с Горьким? Разочаровалась ли она в своем творчестве или принесла талант в жертву оперативной работе? И, возможно, главное: надо ли искать в ее судьбе подтверждения расхожей фразы «совпадений не бывает» или списать все несчастья на волю злого рока, без подозрений на заговор?..
Один из самых успешных советских писателей 1950–1960-х годов Роман Ким очень хотел, чтобы в нашей литературе появился герой, способный противостоять знаменитому Джеймсу Бонду. Несмотря на более чем миллионный тираж собственных детективов, он не смог выполнить эту задачу, зато успел поведать о своей жизни младшему коллеге — Юлиану Семенову, который описал приключения Кима и его напарника — Максима Исаева в романе «Пароль не нужен». Так Ким подарил нам Штирлица, но сам ушел в тень, во мрак, как думалось, навсегда.
Автор начинал писать эту книгу как исследование, посвященное судьбам репрессированных японоведов (из девяти главных героев книги семь - японисты). Но когда стали известны новые материалы об этих людях, оказалось, что все они без исключения были связаны с российскими или советскими спецслужбами. Кто-то, как Ощепков или Ким, были штатными сотрудниками разведки или контрразведки, кто-то — как Незнайко или Юркевич — были агентами, секретными сотрудниками. Поэтому, когда в ходе работы автору стала известна рукопись их современника, «японского разведчика русского происхождения» — Игоря Ковальчук-Коваля, сразу стало понятно, что рассказ о нем тоже необходимо включить в книгу: ведь это взгляд на те же самые события, тот же исторический фон, но с другой стороны, с изнанки.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.