Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [7]
Однако несмотря на это первоначально римская община представляла собой достаточно сплоченную общность людей. Материальной основой, объединявшей коллектив общины, были принадлежавшие ей пастбищные и пахотные земли, отчасти поделенные на участки между семьями патрициев и клиентов, отчасти находившиеся в коллективном пользовании. Другим фактором, сплачивавшим римскую общину, была потребность в военной организации для отражения внешней опасности и грабительские, захватнические войны, ставшие в ту переходную эпоху «постоянным промыслом»[60]. Это было время утверждения и развития частной собственности, когда богатство соседей, по выражению Ф. Энгельса, возбуждает жадность, когда война ведется с целью грабежа, превращается в средство обогащения, становится постоянным промыслом. Для римской общины, ограниченной пределами не: большого района в устье Тибра, войны являлись к тому же средством расширения территории. Сама по себе земля здесь не ставила никаких препятствий тому, говорит К. Маркс, чтобы относиться к ней как к средству труда. «Затруднения, возникающие у одной общины, могут вызываться только другими общинами, которые либо уже раньше захватили земли, либо беспокоят общину в захваченных ею землях»[61]. Необходимость захватывать новую землю и «захват этот защитить и увековечить» делала военную организацию жизненно важным условием существования коллектива. «Вот почему, — замечает К. Маркс, — состоящая из ряда семей община организована прежде всего по-военному, как военная и войсковая организация, и такая организация является одним из условий ее существования в качестве собственницы»[62].
Традиция изображает этот период в истории Рима как эпоху непрерывных войн с северными соседями — этрусками и сабелльскими племенами. Разбойничьи набеги на соседей — в целях захвата добычи, угона скота, расширения территории, как и защита от вооруженных вторжений соседних племен, — явления самые обыденные для той суровой эпохи. По сути дела, война была для римской общины, как и для других латинских племен, почти таким же необходимым видом деятельности, как занятие сельским хозяйством, а единая военная организация сплачивала общинников в неменьшей степени, чем коллективное землевладение.
Община, противостоявшая как единый организм враждебному окружению, обладала единой сплоченной военной организацией. Все пастухи и земледельцы, населявшие первоначальные поселки Септимонтия, а затем — территорию раннего Рима и входившие в старую местную родо-племенную организацию, были гражданами и воинами. Лишь постольку, поскольку они служили в войске, они имели долю в добыче и участвовали в эксплуатации общинного поля — ager publicus. «Предпосылкой для присвоения земель здесь продолжает оставаться членство в общине»[63] а следовательно и военная служба, неразрывно с ним связанная. Условно это первоначальное, естественно сложившееся соотношение прав и обязанностей гражданина складывающейся римской civitas может быть выражено трехчленной формулой «гражданин — воин — собственник земли (участник в общинной собственности)»; звенья ее неразрывно связаны; и членство в общине являлось в этой формуле определяющим[64].
Однако грабительские и захватнические войны отнюдь не способствовали сохранению равенства среди граждан. Напротив, добыча, оседавшая в руках знатной верхушки, захваченные у соседей земли, становившиеся объектом эксплуатации для тех же немногих военных предводителей и их окружения, наконец, военнопленные, превращаемые в их рабов, — все это усиливало имущественное расслоение в коллективе римской общины. Усиливалась и власть верховного вождя — рекса, подчиненных ему военачальников. В таких условиях дружина рекса нередко использовалась и внутри общины: против завоеванного населения, против собственной бедноты, не желавшей мириться с утверждением имущественного и социального неравенства.
Постепенно социальный состав общества изменялся. Благодаря не прекращавшимся завоеваниям население Рима увеличивалось за счет жителей покоренной (по преимуществу латинской) округи — это вело к появлению бок о бок с полноправными общинниками-римлянами массы бесправных плебеев.
Проблема происхождения плебеев — одна из сложнейших в историографии Древнего Рима Начиная с основоположника критики римской традиции Нибура историки создали множество гипотез, в той или иной степени подтверждаемых материалами источников. Не вдаваясь в детализацию, в основном их можно свести к трем вариантам.
Первая теория, принадлежавшая Нибуру и разделяемая в основном многими исследователями, считает патрициев коренным римским населением со своей особой родо-племенной организацией, плебеев же — покоренным, переселенным либо пришлым, но латинским же элементом, стоявшим в Риме вне местных родов, курий и триб. Появление плебеев, таким образом, рассматривается как результат экспансии римской общины
