Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [6]

Населенный с древнейших времен Лациум, небольшая область между Тибром, Апеннинскими горами и Тирренским морем, особенно активно стал заселяться на рубеже II–I тысячелетий до н. э. Для всей Средней Италии это было время перехода от бронзового века (культура Террамар) к железному, представленному культурами Вилланова и близкой к ним Латенской. Жившее в век бронзы охотой и скотоводством население по мере перехода к железным орудиям все интенсивнее занималось пашенным земледелием и пастбищным скотоводством. Повышалась производительность труда, накапливались запасы и, как следствие, возникали грабительские войны-набеги, строились укрепления-убежища для населения. Появились и характерные признаки начавшегося распада общинно-родового строя[51].

Для общин на берегу Тибрд переход к железному веку датируется VIII в. до н. э.[52] К этому времени археологи относят возникновение укрепленных поселков на притибрских холмах Палатинском, Эсквилинском и, возможно, Делийском[53]. Укрепления свидетельствуют о том, что по мере появления запасов продуктов, стад скота, накопления имущества коллективы родо-племенных общин стали противостоять внешнему окружению. Вместе с тем возросшая внешняя опасность со стороны усилившейся федерации этрусков, а также общность хозяйственных интересов привели к объединению нескольких общин в союз, получивший в науке условное наименование Септимонтия (Семигорье). Образование, сложившееся на стыке нескольких племен, судя по данным археологии, состояло из разных этнических компонентов, а именно: латинского, сабинского и более позднего — этрусского, что нашло отражение в исторической традиции в рассказе о трех племенных трибах Рамнов, Тициев и Луцеров, явившихся ядром будущей римской общины.

В VIII–VII вв. до н. э. Септимонтий приобрел значительную роль в Лациуме: тому способствовало его выгодное. географическое положение на пересечении торговых путей, проходящих по Тибру и Соляной дороге, пересекавшей Тибр, мост через реку, соляные залежи в устье Тибра. По мере роста поселков на холмах и заселения долин и низменностей происходило территориальное сближение общин, а на рубеже VII–VI вв. до н. э, они слились.

Истоки собственно римской общины историческая традиция видит в действиях Ромула и его дружины, в основании  ими особого убежища[54]. В значительной степени такие обстоятельства подтверждаются археологическими материалами, которые свидетельствуют о существовании у италиков — в том числе и у латинян — обычая ухода избыточного населения из общины. Как правило, по весне большие группы вооруженной молодежи, возглавляемые предводителями, отправлялись из родной общины в поисках места для основания собственного поселения. Найдя свободные земли либо отвоевав их, переселенцы создавали своеобразные «выселки», предварительно хорошо укрепив их. В такой форме осуществлялась ранняя колонизация, на неизбежность которой в условиях существования маленьких замкнутых общин неоднократно указывал К. Маркс[55]. По-видимому, таковы же были причины возникновения сильной военной цитадели, основанной выходцами из Альба-Лонги на Палатинском холме, которая могла сделаться объединяющим центром для тяготевших к синойкизму соседних родо-племенных поселков[56].

В последующее столетие рост общины происходил не только за счет увеличения коренного населения, жившего на холках, но и за счет притока людей извне: из-за Тибра, из Этрурии, с предгорий Апеннин и из Сабины. Это могло быть Результатом насильственного перемещения жителей завоеванных территорий и добровольной иммиграции окрестного населения, обусловленной экономическими процессами. По мере втягивания общины в орбиту этрусского политического и экономического влияния в ней усиливался этрусский элемент.

В какой-то момент община вообще подпала под власть вторгшегося сюда этрусского вождя с дружиной. К тому времени относится образование собственно города Рима, о чем свидетельствует как его этрусское название, так и следы грандиозных строительных работ, произведенных на основе этрусской техники, в частности при сооружении так называемой Сервиевой стены[57]. Внешним выражением усиления римской общины было расширение территории Рима за счет присоединения Квиринала и рост политического влияния в Лациуме[58].

Римское общество той поры еще сохраняло родо-племенную структуру и делилось на роды, курии и трибы, составлявшие союз трех племен. Примечательна правильность римской родо-племенной структуры, которая свидетельствует об Искусственном ее регулировании в процессе синойкизма, хотя, несомненно, в основе ее лежали естественно сложившиеся Рады и племена. Родовые коллективы уже утратили былое единство и равенство сородичей. Красноречивое свидетельство тому — разделение родов на большие патриархальные фамилии, а также выделение родо-племенной верхушки — патрициев и появление зависимых от них клиентов  Патриции, объединенные в общину, обладали всей полнотой прав и владели участками на общинной земле. Клиенты, не имевшие «собственных наделов, зависели от своих патронов из патрициев и в материальном, и в социальном отношении: получая от них землю и пользуясь покровительством, они были обязаны почитать их и прислуживать им, сопровождать на войну и даже завещать им свое имущество. При недостаточной ясности происхождения этой категории зависимых людей многие современные историки, однако, единодушны в том, что клиенты входили вместе с патрициями в те же самые роды, курии, трибы, участвовали в тех же культах и военной организации