Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [42]

Другая, параллельно наметившаяся тенденция может быть определена как стремление переложить основное бремя военной службы на союзнические общины. Союзники-италики первоначально поставляли немногим более половины римского войска. Однако позднее значение союзников в римской армии сильно возросло. По подсчетам Дельбрюка, во II в. до н. э. контингент союзников, постепенно увеличиваясь, составлял уже до ⅔ римской армии[296]. Союзнические контингенты преобладали в пополнениях, отправляемых в 193 г. в Испанию и в 192 г. — в Лигурию; число союзников в несколько раз превышало количество граждан в том же 192 г. в гарнизонах Бруттия и т. д. Из союзников же состоял весь экипаж флота[297]. Подобную картину можно наблюдать и в следующие годы. Но самым приблизительным подсчетам, число воинов из союзников в 90-е годы до н. э. в два раза превышало количество воинов из граждан и в гарнизонных частях, и в действующей армии[298]. Такое интенсивное привлечение союзников, однако, не могло продолжаться длительное время. Людские ресурсы италийских и латинских общин были истощены уже в ходе войны с Ганнибалом. Напряжение сил, которого требовали от италиков правящие круги Рима в последующие десятилетия, привело к еще большему сокращению населения Италии. Уже в 177 г. в ответ на постановления сената, требовавшего от союзников все новых военных контингентов, латинские и италийские города ссылаются на недостаток жителей[299].

В основе создавшегося и здесь критического положения с людскими ресурсами для римской армии лежало серьезное сокращение состоятельного крестьянского населения в результате процесса обезземеления, захватившего всю Италию[300]. Экономическое состояние низших слоев населения италийских общин было даже более бедственным, чем положение свободных мелких производителей из римских граждан. Их хозяйство было серьезно подорвано массовыми репрессиями, которым римляне подвергали своих неверных союзников после Второй Пунической войны. Крестьяне многих областей Италии лишались земли и всего имущества. Их имущество было продано, а конфискованная земля обращена в ager publicus и сдана в аренду[301]. Экономическое состояние прочих союзнических общин в значительной степени было подорвано разорением и опустошением земель во время Ганнибаловой войны, когда военные действия велись непосредственно на территории Италии. Непосильным бременем лежали на союзниках налоги, особенно военный. Тяжелое положение италиков усугублялось, наконец, зависимым политическим положением их общин. Таким образом, и эта линия в политике римского правительства оказалась зашедшей в тупик.

Можно наметить, наконец, еще одно, более перспективное направление в попытках правящих кругов урегулировать вопросы, связанные с комплектованием легионов. В сущности это была целая цепь отдельных отступлений от римских политических традиций (от старого порядка набора в войско, от прежней системы оплаты военной службы), которые проявлялись на протяжении всего II в. до н. э.

Прежде всего обращает на себя внимание довольно четко выраженное стремление сохранить в легионах или набрать заново добровольцев-ветеранов[302], Расчет в этих случаях делался на воинов, которые в процессе длительной службы в армии уже утратили связь с землей и не стремились вернуться к мирной жизни. Надежда на обогащение во время походов за счет солдатского стипендиума и военной добычи для них была единственной перспективой, потому они и записывались в легионы добровольно либо вообще отказывались от демобилизации.

Первоначально таких добровольцев было сравнительно немного, но со временем они составили уже довольно значительное ядро армии[303].С приходом этих ветеранов, превращавшихся постепенно в воинов-профессионалов, легионы стали приобретать новые качества, позволявшие говорить о некоторых чертах профессионального войска уже в армии Сципиона[304]. Так сама обстановка в Римском государстве — постоянные длительные и отдаленные войны, напряженное положение в недавно завоеванных провинциях и пауперизация римско-италийского крестьянства — порождала элемент профессионализма в римских легионах.

Зачисление отслуживших положенный срок воинов в легионы официально проводилось на строго добровольной основе. Существовали специальные предписания сената консулам не записывать в войско ветеранов против их воли, хотя в действительности это условие соблюдалось далеко не всегда[305].

Применялся в те годы принцип добровольности лишь в особых случаях, в частности, когда для успешного ведения войны требовалось набрать опытных воинов или набор проводился в более широких, чем обычно, масштабах. Об исключительности применения такого принципа свидетельствуют специальные оговорки в сенатусконсультах[306]. Даже в 136 г. Сципиону Эмилиану, набиравшему добровольцев для похода в Испанию, потребовалось на это особое разрешение сената[307]. Скрытой формой применения принципа добровольности являлось менее строгое проведение набора. Так бывало, когда консулы в поисках популярности сознательно шли на уступки плебсу и не записывали в войско граждан вопреки их желанию. Ливий сообщает, что во время Третьей Македонской войны вскрылось подобное злоупотребление консулов своими полномочиями