Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [35]
Расхождения наметились уже в 118 г. до н. э. в связи с основанием в недавно завоеванной части Галлии римской колонии Narbo Martius. В дальнейшем противоречия углублялись. Всадничество было особо заинтересовано в активной захватнической политике и на Севере Италии, и в Северной Африке, в приобретении в этих районах провинций и в освоении новых областей для деятельности публиканов, для ведения торговых и ростовщических операций. Нобилитет не имел столь непосредственной заинтересованности в продолжении кампании в этих сравнительно бедных районах, где военные действия не сулили сколько-нибудь значительной добычи, тем более что общее состояние римской армии оставляло желать лучшего. Различие интересов и привело сенат и всадничество к разногласиям, которые можно наблюдать в событиях, предшествующих и сопутствующих Югуртинской войне.
В политической борьбе последнего десятилетия II в. до н. э., о которой рассказано у Саллюстия в «Югуртинской войне», выступают две политические группировки: сенаторская и составлявшая оппозицию. «Война с Югуртой потому и интересует Саллюстия, что это некий переломный момент, это развязывание тридцатилетнего периода смут и потрясений, приведшего к диктатуре Суллы»[241]. Для Саллюстия война с нумидийским царьком Югуртой — наглядная иллюстрация того, как «впервые было оказано сопротивление высокомерию знати»[242].
Действительно, в эти годы все отрицательные качества нобилитета проявились с особенной отчетливостью. Саллюстий не упускает случая указать на продажность римских послов в Африке, коррупцию, царившую в самом сенате, преступную бездеятельность корыстолюбивых и бездарных полководцев, не способных справиться с дипломатическими осложнениями в Африке, а затем — с ведением войны против Нумидии[243]. Он показывает широкое недовольство политикой сената, раскрывает требования оппозиции. В 111 г. до н. э. оппозиция добивалась объявления войны Югурте. В дальнейшем вплоть до 107 г. вопросы внешней политики по-прежнему оставались в центре политической жизни и были наиболее благодатной почвой для нападок оппозиции на нобилитет. Так, возмущение оппозиции вызвал невыгодный мир с Югуртой, заключенный в. том же 111 г., затем мир, заключенный в 109 г., инсценировка суда над скомпрометировавшими себя в этих событиях сенаторами. По убеждению Саллюстия, во всех этих событиях на форуме противостояли друг другу, с одной стороны, senatus, nobilitas, pauci nobiles, «которые захватили в свои руки государство», с другой — populus, plebs, Quirites.
Но как во главе народа, так и во главе знати стояли сравнительно узкие группировки. Саллюстий называет их партиями — «partes», «factiones», причем последнее слово чаще употребляется по отношению к знати[244].
Что же представляли собой эти «partes» и «factiones»? Были ли это определенные политические течения, малооформленные кружки или сложившиеся политические партии? В каком смысле вообще можно говорить о партиях в исследуемый период? Ответ на эти вопросы попытался дать Н. А. Машкин в специальной работе, посвященной исследованию политической борьбы в Риме в послегракханский период[245]. По его убеждению, хотя «борьба велась между двумя основными прослойками римского свободного населения, но руководили борьбой и аристократии и плебса наиболее активные, сознательные, в той или иной мере организованные группы, которые и могут быть названы партиями»[246]. Видя в них две основные политические группировки того времени — оптиматов и популяров, оформление которых началось, по-видимому, с трибуната Тиберия Гракха
