Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [15]
Выше уже говорилось, что в исторической науке преобладает мнение о земельном содержании первоначального ценза. Возможно, что именно в это время термин dominium ex jure Quiritum (квиритская собственность) стал приобретать тот смысл, который он имел в эпоху Республики: указывая на связь земельной собственности и военной службы, он вместе с тем свидетельствовал о постепенном переходе земель государственных в индивидуальную, частную, квиритскую собственность. Во всяком случае, совершенно очевидно, что понятия «собственник земли», «воин» «гражданин» по-прежнему были связаны самым тесным образом. Только в ходе происшедшей политической революции эти понятия в сознании римлянина как бы поменялись местами: лишь наличие двух условий — земельной собственности и jus militiae — обусловливали теперь полноправие гражданина в публично-правовом отношении. Напротив, неимущие к участию в центуриатных комициях, которые, по выражению С. Л. Утченко, осуществляли «право каждого собственника — члена гражданского коллектива — управлять своей собственностью и охранять ее»[121], просто не допускались, как не допускались они и к оружию. Степень участия того или иного гражданина в совместном распоряжении общинной собственностью и в ее защите дифференцировалась теперь в зависимости от величины земельного участка. Тем самым в политическую жизнь вводился новый, тимократический принцип, неопровержимо свидетельствовавший о выделении из массы общинников землевладельческой знати, об оформлении классового общества и особой публичной власти, которая сосредоточилась в руках состоятельных граждан и «была направлена не только против рабов, но и против так называемых пролетариев, отстраненных от военной службы и лишенных вооружения»[122]. Государство, с самого начала своего существования бывшее диктатурой рабовладельцев, направленной против рабов, являлось одновременно и «организацией имущего класса для защиты его от неимущего класса». «Так было, — говорит Ф. Энгельс, — уже в Афинах и в Риме с их делением на имущественные категории»[123].
Большое значение для оформления и утверждения государства имело приписываемое также Сервию Туллию учреждение деления населения по территориальным округам — трибам по которым проводился ценз, взимался налог с граждан — tributum и производился набор в войско[124]. Тем самым в политическую жизнь вводился еще один новый принцип дифференциации общества, противоречащий старому, родовому принципу и потому отвергавший и разрушавший его, — принцип, который являлся одним из важнейших признаков государственности В историографии нет единого мнения относительно состава приписанного к трибам населения. По убеждению Нибура, вплоть до законодательства децемвиров в территориальные трибы входили только состоятельные плебеи[125]. Моммзен расширяет население, приписанное к ранним трибам, включая в него богатых плебеев и патрициев[126]. По Зольтау, в трибы входили вообще все assidui, подлежащие набору [127]. Наконец, еще одна точка зрения, которую разделяли Ланге, Виллеме и другие историки, причисляет к трибам все население римской территории: и патрициев, и плебеев, и клиентов[128]. Это предположение представляется наиболее приемлемым, ибо. само назначение такого разделения граждан по трибам — учет и перепись имущих и военнообязанных, набор солдат — подразумевало всеобщую ревизию общины. С учреждение территориальных триб и систематических цензов связано и правильное взимание налога с граждан, необходимого для содержания аппарата публичной власти. Последнее обстоятельство также требовало всеобщей переписи населения.
На рубеже VI и V вв. до н. э. происходило уничтожение примитивной патрицианской civitas и на ее месте рождалось раннерабовладельческое патрицианско-плебейское государство со всеми его важнейшими атрибутами: классовым и территориальным разделением населения, с особой, не совпадающей со всем народом публичной властью и налогами, необходимыми для ее содержания. Войско, — набиравшееся из военнообязанных состоятельных землевладельцев и оформившееся как рабовладельческая милиция, являлось в этом государстве важнейшим и изначальным элементом государственного механизма. Характерно, что такие новые политические институты, как центуриатная организация, разделение населения по трибам, систематические цензы, были также продиктованы необходимостью создания особой военной организации, в которой была заключена главная сила власти господствующей верхушки римской общины. И в эту пору видна особая значимость военного фактора в создании и оформлении Римского государства.
Но режим военной демократии уже изживал себя. Почти сошла на нет после реформы Сервия Туллия власть рексов, утративших свою военную дружину. Напротив, возросло политическое влияние наиболее богатых патрициев, усиливших свои позиции за счет объединения внутри единой центуриатной организации с верхушкой плебеев. Экономически самые могущественные семьи — а в Риме это были по-прежнему преимущественно патриции — сделались и политически могущественными. Центуриатная организация, как и курии, оказалась инструментом воздействия на массы. Опорой их власти в результате явились, новые комиции и новая армия, где богатые составлял и большинство. Оплотом знати оставался и сенат, еще более усилившийся при поддержке центуриатных собраний и легко присвоивший фактическое распоряжение войском и другие властные полномочия. Изгнание Тарквиния Гордого, относимое традицией к 509 г. до н. э., и переход к избраните особых военачальников, а затем и других должностных лиц из патрицианской среды еще более упрочили политическую власть патрициев. Таким образом, реформаторская деятельность Сервия Туллия и последовавшие изменения в структуре публичной власти как бы завершили первоначальный этап формирования аристократического патрицианского режима и закрепили его. О том, что власть и после реформ Сервия Туллия долгое время оставалась в руках старой знати, свидетельствует вся политика — и внешняя и внутренняя, — проводимая правящими кругами на протяжении двух последующих столетий.
