Древний Рим: от военной демократии к военной диктатуре - [12]

Все сказанное свидетельствует о том, что военную демократию в Риме периода правления рейсов можно с достаточной уверенностью считать ранней формой аристократического режима, которая характеризовалась: а) принадлежностью властных функций узкому кругу патрицианской знати; б) особыми средствами осуществления власти патрициата, к каковым в первую очередь может быть отнесена куриатная военная и политическая организация; в) специфическим способом властвования, замаскированным формами первобытнообщинной демократии; г) заметными изменениями в функциях сената и рексов, нашедшими выражение в проводимой ими политике; д) пока еще только зарождавшимися изменениями в структуре органов публичной власти. Как определенная совокупность средств и способов выражения власти знати политический режим начал складываться в Риме именно с того времени, когда военная организация перешла в распоряжение патрициата и его органов. Подмеченное изменение еще отнюдь не означало завершения оформления римской государственности, но вместе с тем свидетельствовало о фактическом переходе властных функций к родо-племенной верхушке. Сложившись прежде, чем сформировался государственный механизм, патрицианско-аристократический режим предопределил направление развития Римского государства как диктатуры патрицианской земельно-рабовладельческой аристократии. А констатация этого структурообразующего элемента формы государства в «царскую» эпоху позволяет говорить о ранней политизации римской общины и о превращении ее из гентильной в полисную уже в первой половине VI в. до н. э. постепенно политическая организация в Риме совершенствовалась. В современной западной историографии есть тенденция связывать формирование государственности в Риме с этрусским завоеванием. Так, немецкий историк Альтгейм утверждает, что этруски в VІІ в. до н. э. завоевав Рим коренным образом преобразовали политическую организации  римской общины и создали здесь государство. При этом он даже не ставит вопроса о том, насколько латинское обществе было подготовлено к этому «перевороту», знало ли оно имущественное неравенство, были ли здесь классы и пр., т. к. государство рассматривается как сила, навязанная римской общине извне, из Этрурии[93]. Сходно оценивает роль этрусков как разрушителей римского родового строя и творцов государства в Риме — швейцарский ученый Эрнст Мейер. Правда, зародыш государственности он видит уже в «административном» делении населения по куриям и трибам, возникновение которых относит к доэтрусским временам. Но превращение примитивной римской государственной организации, возникшей на основе родового строя, в единое государство, Э. Мейер считает делом этрусков[94].

Сходную трактовку находим в труде итальянского историка Де Мартино. Полагая, что сами латиняне до прихода этрусков в своем развитии дошли лишь до организации паги, бывшего объединением родов, он также приписывает большую роль в возникновении государства в Лациуме этрускам. Но у Де Мартино есть интерес к социальным предпосылкам возникновения государства, он внимательно изучает процессы разложения рода, стремится подойти к изучению политических учреждений с марксистских позиций. Чуждый схематизму, он видит влияние этрусков не в привнесении государственности как таковой в Лациум и в Рим, а в ускорении развития ремесла и торговли, что способствовало возникновению здесь городов-государств. Подтверждение этрусского влияния на экономическое и политическое развитие римской общины Де Мартино находит в данных археологии и в этрусском происхождении всей официальной терминологии и атрибутики государственной власти[95]. Преувеличение влияния этрусков на социальные и политические процессы, протекающие в римской общине в конце VII — первой половине VI в. до н. э., заметно и у современного немецкого историка-марксиста Р. Гюнтера[96]. И хотя мы, действительно, не можем отрицать влияния более развитого этрусского общества на развитие государственности в Риме, следует подчеркнуть, что в сущности этрусское господство лишь ускорило те события, которые уничтожили родо-племенной строй в Риме и оформили новую, политическую структуру. Важно при этом, что вторжение этрусков имело определенные негативные результаты: проникновение на пост рекса этрусских военачальников, опиравшихся на дружину затибрского происхождения и на пришлые этрусские же торгово-ремесленные элементы римского общества, этрусское господство, а вместе с тем и ухудшение положения основной массы римского населения, рост недовольства, В результате власть рексов не только не приобрела в Риме наследственного характера, но вообще просуществовала недолго.

Окончательное уничтожение политического значения гентильной организации в Риме историческая традиция связывает с борьбой плебса. Победа плебса взрывает старый родовой строй и на его развалинах воздвигает государство, в котором… растворяются и родовая аристократия и плебс»[97], — писал Ф. Энгельс, обративший особое внимание на эту роль плебеев в Риме. И еще: «Невозможно, сказать что-нибудь определенное ни о времени, ни о ходе, ни об обстоятельствах возникновения той революции, которая положила конец древнему родовому строю. Несомненно только одно, что причина ее коренилась в борьбе между плебсом и