Древнерусское предхристианство - [101]
Вовсе не случайно «Повесть» ничего не говорит о Свароге. Под влиянием ветхозаветной заповеди, возможно, усвоенной от еврейских купцов-радонитов, крымских караимов или хазар, древние русы ввели запрет на произнесение его имени, заменив величальным прозвищем Перун. Эту главную ипостась свето-огненного божества почитали в виде солнца, луны, звезд, зарниц и, особенно, в образе сверкающей и грохочущей молнии. Представление о том, что «Перун есть мног», сохранили древнерусские тексты. Прокопий Кесарийский писал в VI веке о восточных славянах: «…они считают, что один из богов, создатель молнии, именно он есть единый владыка всего».[528] Древнерусское Перунъ родственно литовскому Perkūnas, древнепрусскому Percunis «гром», санскритскому parjánya и древнегреческому κεραυνóς «молния». Глагол перáти «лететь, парить» неотделим от слов перо и пырь «огонь костра, искры» и мог относиться к существу, «летающему на огненных крыльях».
Индоевропейская основа *per– «производить на свет, рождать» позволяет видеть в Перуне олицетворение порождающей силы Сварога, которого в этом качестве именовали Род «рождающий, родной». Упоминание в «Слове об идолах» (XII в.) «жертв», якобы приносимых русами «Роду и рожаницамъ перѣже Перуна, бога их» подтверждает связь этих имен.[529] Существует предположение, что рожаницами в Средневековой Руси называли планеты, влияющие на судьбы людей, и связывали их с Родом.[530]
Строгий центризм святилища в Перыни под Новгородом указывает на почитание Перуна как проявление божественного первоначала. Возможно, мастера, которые изготавливали для князя Владимира болвана «с серебряной главой», позаимствовали его внешний вид у балтийских славян-язычников: в святилище Кореница на острове Рюген бог побед Черноглав изображался с серебряными усами, а идол Триглава в Волине был покрыт золотом.[531] Спустя восемь лет великокняжеское святилище было разрушено. Вслед уплывавшему вниз по Днепру идолу Перуна киевляне со смехом кричали: «Выдыбай!», что значило «выплывай, вставай!».
Об истинных верованиях русов отчасти говорили другие величальные прозвища единого божества, волею князя перенесённые на варяжских болванов. Ещё одной ипостасью Сварога являлся «стремительный» Стрибогъ – олицетворение скорости и ветра, властитель небесных стихий и надземного пространства. Слово бы-стрый сохранило связь с санскритским stri- «распространять, покрывать» и производными от него prastri «простирать», prastaras «плоскость, равнина», почти неотличимыми от слов простирать, простор. В «Слове о полку Игореве» ветры назывались «стрибожьими внуками».
Другим олицетворением Сварога являлся Даждьбогъ, Дажьбогъ. Его имя – краткая молитва о насущном: «Дай, Дарующий!». На такое истолкование указывает значение слова бог, родственного с древнеиндийским bhága «одаряющий, господин», авестийским baγa «господь, бог» и с древнерусским багáтье «хранящийся под золою огонь» – этим главным богатством общины в древнейшие времена. Даждь-бог считался подателем и другого высшего блага – живительной небесной влаги. Спустя полтора тысячелетия благодатью в народе продолжали называть тёплый летний дождь, пронизанный солнечным светом. В христианскую эпоху, но с иным значением, это слово вошло в церковный обиход.
Имя Хóрс (Хърсъ, Хръсъ, Хрьсъ) относилось к наиболее зримому воплощению Сварога в виде круглого солнца. Слово хърсъ, в древнерусском произнесении хоршь,[532] родственно новоперсидскому xuršēt/xōršеt «сияющее солнце». У праславян основа *хор– носила значение «круг», схранившееся в слове хоровод (от вести хóро – подражать в круговом движении вращению солнца), для греков созвучное χορóϛ означало «хороводный танец с пением». С именем Хорс/Хорш можно сблизить прилагательное хорош, хороший, которому в осетинском соответствует xorz «хороший», в авестийском – hvarəz «благодетельный».[533]
После перехода предков русов к единобожию, свето-солнечная религия вобрала в себя хтонический по происхождению культ «волосатого» медведя – Велеса (Велесъ, Волосъ). Его образ превратился в лунное воплощение Сварога, в первого сварожича, или Барина. Народ именовал Луну «медвежье солнышко».[534] Её холодный властный свет завораживал, отражался в воде (позже – в зеркале), лучи тонули в толще вод, светили русалкам и утопленникам, проникали в души живых, вызывая сонные, «несусветные» видения. В народе полагали, что Месяц, ежедневно умирая, спускается под землю, словно медведь, и, воскресая, возвращается на небо. Велес властвовал над подземно-подводным миром. С этим именем связывались слова велий «великий» и велпти «повелевать, говорить», которое относили к ветиям «поэтам, предсказателям». «Велесовым внуком» величало певца Бояна «Слове о полку Игореве». Почитание медведя-воскресителя стойко сохранялись у воинов, а медведя-покровителя у волохов «пастухов». Волхование означало поклонение «волохатому» Велесу, покровителю лесных зверей и домашних животных. Вероятно, поэтому князь Владимир не включил его в свой сонм «богов», а средневековые летописцы пренебрежительно называли «скотьим богом».
