Драмы. Басни в прозе - [116]

Святейшества хотел бы лишь услышать.

Патриарх

Что? Все равно? Как разум человека

В делах духовных может ошибаться!

Отнюдь не «все равно»! Одно — лишь повод

Для диспута, логистики пустой;

Тогда разумнее пойти в театр^{133},

Где вот такие pro и contra с бурным

Успехом и под рев и свист галерки

Разыгрывать умеют. Если ж рыцарь

Меня не представлением забавит

И то сбылось в епархии моей,

Имело место в Иерусалиме

Благословеннейшем, тогда…

Храмовник

Ну что?

Патриарх

Тогда тому жиду грозит расправа,

Незамедлительно и беспощадно,

Что правом каноническим^{134} и светским

Положена за смертный грех.

Храмовник

Какая?

Патриарх

Какая? По помянутым законам,

Жид, богомерзостно христианина

От православной веры отвративший,

Костра достоин.

Храмовник

Да?

Патриарх

Тем паче жид,

Крещеного ребенка самовольно

Лишивший благодати приобщенья

К Христовой церкви. Все насилье, что

Свершают над детьми, за исключеньем,

Что церковь совершает.

Храмовник

А коль скоро

Дитя, когда бы жид его не спас,

Погибло бы в нужде неотвратимой?

Патриарх

Пусть даже так, жид должен быть сожжен.

Ребенку лучше с голоду погибнуть,

Чем вечного спасения лишиться

Такой ценою. Не жиду пристало

Опережать соизволенье божье:

Захочет бог — и без жида спасет.

Храмовник

И вопреки жиду, я полагаю.

Патриарх

Пусть даже так, жид должен быть сожжен.

Храмовник

Мне горько это слышать. Особливо,

Признаться, горько, ибо этот жид

Воспитывал не в иудейской вере

Ее, а ни в какой. О боге ж ей

Он говорил, что говорит наш разум.

Патриарх

Не вижу в этом разницы. Пусть даже

И так, жид должен быть сожжен! За это

Деяние он заслужил и трижды

Сожженным быть! Растить дитя в безверье?

Наш долг — пред вездесущим преклоняться —

Дитяти не внушать? Я удивляюсь

Вам, рыцарь!

Храмовник

В этом, отче патриарх,

Признаюсь лишь на исповеди.

(Хочет уйти.)

Патриарх

Как?

Уйти, мне не сказавши ничего,

Жида-злодея не назвав, ко мне

Его под стражей не доставив? Нет!

Я своего добьюсь! Пойду к султану!

И Саладин, согласно договору,

Которому он присягнул, нас должен.

Да, должен защитить, не посягая

На предоставленные нам права^{135}:

Радеть о благоденствии святейшей

Христовой церкви! Было так и будет!

И — слава богу! — подлинник у нас

За подписью монаршей и печатью.

К тому ж я объясню султану, как

Безверие опасно для державы.

Да, да! Здесь все гражданские устои

Внезапно рухнут, сгинут, если впредь

Злосчастный человек лишится веры.

Изыди, скверна!

Храмовник

Очень, очень жаль,

Что не удастся мне дослушать вашу

Блистательную проповедь. Что делать!

Я позван Саладином.

Патриарх

Да… Конечно…

Храмовник

Незамедлительно я возвещу

О вашего святейшества приходе.

Патриарх

Я знаю, что вы милостью султана

Высокой взысканы! Прошу вас, рыцарь,

В его глазах меня не очернить.

Я слишком ревностно служу, быть может,

Всевышнему и церкви. Только это

Вы обо мне султану доложите.

А то, что вы сказали о жиде,

Не правда ли, problema? Так и будем

Считать.

Храмовник

О да! Problema.

(Уходит.)

Патриарх

Я поглубже

С ней ознакомлюсь, с этою проблемой!

И снова порученье возложу

На брата Бонафидеса. Эй, сын мой!

(Уходит, беседуя с послушником.)

Явление третье

Сцена представляет один из покоев во дворце Саладина, куда рабы вносят мешки^{136} и ставят их на пол, один возле другого.

Саладин, потом Зитта.

Саладин

(входит)

Поистине, им несть числа! И много

Таких мешков?

Раб

Да столько же, пожалуй.

Саладин

Остатнее доставить Зитте. Где

Наш Аль-Гафи? Не мешкая, все это

Пусть забирает. Нет! Быть может, лучше

Все сдать отцу? Ведь все равно динары

Меж пальцев утекут. Конечно, сердце

С годами леденеет: лишь ловкач

Большой руки меня платить заставит!

Пока Египет дани не пришлет,

Пусть голытьба сама о пропитанье

Своем заботится. Но подаяний

У гроба Распятого как не дать?

Как христиан-паломников обидеть?

Когда бы…

Зитта

Что такое? И на что

Мне столько денег?

Саладин

Вычти долг. Излишек

На черный день припрячь.

Зитта

А где Натан

С храмовником твоим?

Саладин

Должно быть, ищет

Его повсюду.

Зитта

Посмотри на что,

Свои перерывая ожерелья,

Я натолкнулась!

(Показывает портрет-миниатюру.)

Саладин

Брат! Как есть мой брат!

Каким он был, увы! Мой храбрый мальчик!

Как рано я тебя утратил, милый!

Остался б ты при мне, чего бы только

С тобой мы не свершили! Дай мне, Зитта,

Его портрет. Он некогда его

Сестре, покойной Лалле, подарил.

Она его в объятья заключила

Свои и не хотела отпускать

В отъезд его последний. Я же брату

Позволил без охраны ускакать

Надежной! Никогда мне не простила

Его кончины Лалла! Никогда

Не перестала упрекать за это!

И умерла от горя. Мальчик мой

К нам не вернулся.

Зитта

Бедный брат!

Саладин

Что пользы

Оплакивать его! Мы все — в свой срок —

Уйдем. Кто знает? Может, и не смерть

Одна уводит юношу такого

С прямой дороги? У таких — врагов

Опасных тьма, грозящих им бедою!

Что б ни стряслось с ним, дай сличить портрет

С храмовником отважным! Я хочу

Проверить: не ввело ль меня в обман

Воображенье?

Зитта

Потому-то я

И принесла портрет. Но я хотела б

Сама сличить обоих: женский глаз

Приметливее вашего.

Саладин

Чу! Кто

Пришел? Храмовник? Он!

Зитта

Я, братец, чтобы

Не помешать вам, не смутить героя, Поодаль сяду.

(Садится на диван и опускает фату.)

Саладин

Хорошо! (А голос

Его каков? Такой, как у Ассада?

Еще звучит он в памяти моей!)

Явление четвертое

Храмовник и Саладин.