Драма девяносто третьего года. Часть первая - [54]

Нужно ли говорить о клеветнических измышлениях касательно католической религии? Национальное собрание, как вам известно, лишь употребила права гражданской власти; оно восстановило чистоту первых веков христианства, и данный упрек диктует вовсе не забота об интересах божественных сил!

Французы! Отсутствие короля не остановит деятельность правительства, и вам угрожает лишь одна реальная опасность: вы должны остерегаться прекращения работы промышленности, сбоя в платеже государственных податей и того безмерного возбуждения, которое вследствие избытка патриотизма способно перевернуть вверх дном государство и может, по наущению наших врагов, начаться с анархии, а закончиться гражданской войной.

Вот к этой опасности и привлекает Национальное собрание внимание всех добрых граждан, вот этой подлинной беды и следует избежать. Ваши представители заклинают вас именем отчизны, именем свободы не терять эту опасность из виду! В переломные моменты необходимо развивать сильный характер; в такие времена должны исчезнуть личная ненависть и частные интересы; народ, отвоевавший свою свободу, должен прежде всего выказывать ту спокойную твердость, которая заставляет бледнеть тиранов.

Главный, по существу единственный интерес, который должен занимать нас в первую голову впредь до того весьма близкого времени, когда Национальное собрание примет окончательное постановление, — это сохранение порядка… Мы будем горевать по поводу несчастий нашего короля и выступать с призывом применить всю строгость закона к тем, кто насильно увлек его далеко от занимаемого им поста, но государство не будет поколеблено, деятельность органов управления и судебной системы не ослабнет…

Пусть заговорщики, жаждущие крови своих сограждан, видят, что и посреди бурь порядок сохранен… Париж может служить образцом для всей остальной Франции: отъезд короля не вызвал в столице никакой смуты, и, к отчаянию наших врагов, в городе царит полнейшее спокойствие.

Существуют такие преступления против великих наций, заставить забыть которые может одно лишь великодушие. Французский народ был горд в рабстве; он покажет добродетели и героизм, присущий свободным людям. Пусть враги конституции знают, что, для того чтобы снова поработить территорию этого государства, необходимо уничтожить весь народ! Деспотизм предпримет, если захочет, подобную попытку; однако он будет побежден, или же, вследствие своего страшного триумфа, не найдет ничего, кроме развалин!

Подписано: АЛЕКСАНДР БОГАРНЕ, председатель;

МОРЬЕ, РЕНЬЕ, ЛЕ КАРЛЬЕ, ФРИКО. ГРЕНО, МЕРЛЬ,

секретари».

Сразу после того как депутаты единогласно одобряют это обращение, им сообщают, что адъютант Лафайета, имеющий при себе срочные письма, только что был задержан народом и приведен в Национальное собрание.

Впрочем, адъютант требует, чтобы его впустили в зал заседаний и выслушали. Его впускают; это молодой Ромёф, который принес доказательство невиновности Лафайета, ибо при первом же известии о побеге Лафайет подписал приказ арестовать короля везде, где бы его ни обнаружили. Однако толпа не позволила Ромёфу выехать из Парижа; его сбросили с седла и привели, а точнее, приволокли сначала в секцию Фельянов, а затем в Национальное собрание.

Молодой офицер излагает свою миссию и вручает депутатам приказ Лафайета, который зачитывают под рукоплескания всего зала; затем ему возвращают этот приказ, вручают копию обращения, только что одобренного Национальным собранием, и призывают немедленно отправиться в путь.

Однако он сменит дорогу; по слухам, прошедшей ночью какая-то карета, запряженная шестеркой лошадей, проехала через город Мо; этого указания, каким бы ненадежным оно ни было, оказывается достаточно для страшного инстинкта толпы: Ромёфа вынуждают ехать по дороге на Мо.

XV

Прибытие Ромёфа в Варенн. — Оказанный ему прием. — Указ Национального собрания. — Королева. — Ожидание приезда г-на де Буйе. — Господин де Шуазёль и Дама арестованы. — Господин де Буйе отдает распоряжения войскам. — Королевский Немецкий полк. — Восемь льё вскачь. — Господин Делон. — Верденский гарнизон. — Буйе рыдает от ярости. — 22 июня он эмигрирует. — Ежегодная рента в двадцать су. — Высказывание Робеспьера. — Миссия Латур-Мобура, Петиона и Барнава. — Отъезд из Варенна. — Господин Дюваль убит. — Между Дорманом и Эперне. — Нужно обольстить Барнава.

Именно он и мчался верхом по дороге в Варенн, в то время как король, совершенно растерянный, приветствовал народ, стоя у окна бакалейщика Соса.

Внезапно, в тот самый момент, когда король затворяет окно, на улице раздается сильный шум и через минуту дверь комнаты открывается, пропуская офицера национальной гвардии Парижа; на лице его читаются страшная усталость и нервное возбуждение; его волосы ненапудрены и незавиты, распахнутый мундир позволяет видеть грудь; его губы начинают фразы, которые не способен завершить его голос.

— Государь! Государь! — восклицает он. — Наши жены! Наши дети! Их могут убить! В Париже резня!.. Государь, вы не поедете дальше… Интересы государства!.. Наши жены, наши дети!..

Ему не хватает дыхания; словно у грека из Марафона, у него вот-вот начнется удушье, однако принес он не весть о победе.