Драма девяносто третьего года. Часть первая - [41]

— Ладно, ладно! — промолвил кучер фиакра. — Все понятно.

И с этими словами он уехал.

Как только он уехал, появился король со вторым телохранителем.

Оставалось дождаться королеву.

Ей предоставили третьего телохранителя, который должен был сопровождать ее и вести под руку. Однако в тот момент, когда они вышли из Тюильри, королева увидела Лафайета, ехавшего в освещенной факелами карете в сопровождении эскорта: он только что покинул дворец, чтобы вернуться к себе, и пересекал площадь Карусель, направляясь к Королевскому мосту.

К счастью, на королеве была шляпа, прикрывавшая ей лицо, и, что еще важнее, стояла непроглядная ночь.

Королева прижалась к стене, пропуская карету Лафайета.

Когда карета проехала, они пошли дальше.

Однако провожатый королевы оказался как раз тем из трех телохранителей, кто хуже всего знал Париж. Королева знала город ничуть не лучше, и они повернули направо там, где им следовало повернуть налево. Они миновали проездные аркады Лувра, прошли по Королевскому мосту и какое-то время блуждали по Паромной улице и набережным; затем, как ни опасно им было спрашивать дорогу, беглецы были вынуждены решиться на это. Они обратились к часовому, охранявшему мост, и он указал им дорогу. Это был тот самый путь, какой они только что проделали. Им пришлось повернуть обратно и обогнуть дворы Тюильри, чтобы добраться до улицы Эшель. Наконец в темноте они разглядели карету и подошли к ней. Господин фон Ферзей узнал королеву, увидев ее скорее глазами души, нежели телесными глазами. Он бросился к ней и помог ей подняться в карету, где она, вся дрожа, села возле короля.

В это мгновение она наступила на ногу дофину, которому достало сил не закричать.

Так что все именитые беглецы в итоге собрались, причем без особых неприятностей, если не считать потери времени. Однако потеря времени была куда страшнее неприятности: это была беда.

Каждая минута для них стоила целого дня.

Тем временем г-жа Нёвиль и г-жа Брюнье добрались до запряженной парой лошадей кареты, стоявшей у Королевского моста, и направились в сторону Кле, где, согласно полученному ими приказу, они должны были ждать королеву.

Что же касается кареты, стоявшей на улице Эшель, то она была заполнена, причем под завязку.

Внутри нее находились король, королева, принцесса Елизавета, королевская дочь, дофин и г-жа де Турзель.

На козлах сидели г-н фон Ферзей и г-н де Мутье.

На запятках — г-н де Валори и г-н де Мальдан.

Господин фон Ферзен приобрел платье кучера, но не приобрел кучерские познания в области топографии. Он не отважился ехать по улицам, которые привели бы его к заставе Сен-Мартен кратчайшим путем, ибо опасался, что в подобной темноте заблудится в окольных улочках, где ему крайне редко доводилось проезжать даже днем. В итоге он поехал по улице Сент-Оноре, повернул на старые бульвары и благополучно прибыл на место встречи.

Дорожная берлина стояла там, где ей и полагалось стоять.

Пересадка прошла быстро, и все расположились в прежнем порядке: королевская семья внутри берлины, телохранители на козлах и на запятках. Однако вместо г-на фон Ферзена берлиной правил сменивший его настоящий кучер.

Несколько минут спустя беглецы миновали заставу.

Начиная от первой почтовой станции один из телохранителей должен был ехать дальше в качестве курьера.

Что же касается взятой напрокат кареты, то ее прямо с упряжкой оставили посреди улицы, не позаботившись о том, чтобы кто-нибудь взял ее под охрану или отвел к хозяину.

Господин фон Ферзен принял все необходимые меры для того, чтобы, вернувшись к себе домой, тотчас же отправиться в путь и добираться до Брюсселя другой дорогой, но, когда он уже на рассвете вернулся домой, ему пришла в голову мысль проверить перед своим отъездом, не обнаружилось ли бегство короля.

И потому он сначала направился к Ратуше, потом к мэрии, где жил Байи, а затем к особняку Лафайета.

Во всех трех местах царило полнейшее спокойствие.

Так что г-н фон Ферзен снова сел в карету и направился в сторону Фландрии.

XI

Подозрения Фрерона. — Фиакры. — Министр ошеломлен. — Письма короля. — Принятые меры предосторожности и допущенные ошибки. — Порванная постромка. — Пешая прогулка. — Пон-де-Сом-Вель. — Задержка на сутки. — Ее последствия. — Сент-Мену. — Волнение населения на пути беглецов. — Народ собирается бить набат. — Дилижанс. — Господин де Гогела и его гусары.

И в самом деле, вечер был очень спокойным. Камиль Демулен рассказывает в своей газете, что он возвращался в одиннадцать часов из Якобинского клуба вместе с Дантоном, Фрероном и другими патриотами и на всем пути увидел лишь один патруль. Париж показался ему таким пустынным, что он не удержался от замечания по этому поводу. В кармане у Фрерона лежало письмо, в котором его предупреждали, что этой ночью король намерен бежать; Фрерон решил понаблюдать за дворцом и увидел Лафайета, выходящего оттуда в одиннадцать часов.

Вспомним, что именно в это время королева вышла из дворца и, когда рядом с ней проезжала карета главнокомандующего национальной гвардией, была вынуждена прижаться к стене.

И все же некоторые важные признаки вызывали определенное беспокойство.