Драма девяносто третьего года. Часть первая - [43]

Кроме того, король, чье изображение можно было увидеть повсюду, даже на экю в шесть ливров, встречавшихся, правда, все реже; король, переодетый лакеем, в сером сюртуке и куцем парике; король, именующий себя г-ном Дюраном и путешествующий вместе со своей хозяйкой, баронессой фон Корф, будет сидеть с ней в карете лицом к лицу, колено в колено.

Однако при этом король приказал положить в багажный ящик кареты свой расшитый золотом красный кафтан, который он носил в Шербуре.

И, наконец, там, где так был нужен мужчина, причем мужчина решительный, останется г-жа де Турзель, поскольку это ее право как гувернантки королевских детей остаться подле дофина.

Этим мужчиной, которому следовало занять в карете место г-жи де Турзель, был г-н д'Агу, человек умный, волевой и храбрый, — именно на него указал королю г-н де Буйе; он руководил бы этой безумной экспедицией, которая без него была отдана на волю случая; однако придворный этикет сделал свое дело: г-жа де Турзель настаивала на своем праве, и ее требованию воздали должное.

Все это было безрассудно.

Тем не менее вначале все шло превосходно, и они быстро катили по дороге. Один из телохранителей, г-н де Мальдан, скакал у дверцы кареты, г-н де Мутье сидел на козлах, а г-н де Валори скакал впереди, давая форейторам по целому экю в качестве прогонных!

Но в Монмирае у кареты лопается одна из постромок, и приходится заниматься починкой; на это уходит около получаса.

На каком-то подъеме дороги король изъявляет желание выйти из кареты и прогуляться пешком. Выходят все: король, королева, королевские дети, даже гувернантка, и на эту прогулку уходит еще около получаса.

За эту прогулку, государь, вы, королева и ваша сестра поплатитесь головой!

Милый розовощекий ребенок, которого г-жа де Турзель спящим носит на руках, поплатится за эту прогулку четырехлетним тюремным заключением в Тампле и смертью в темнице!

— Все идет хорошо, Франсуа, — по прибытии в Шалон сказала королева, обращаясь к г-ну де Валори. — Если бы нас могли задержать, то уже сделали бы это.

Да, до этого все шло отлично; у них не было нужды останавливаться, чтобы поесть, ибо в карете имелась провизия; никто не спрашивал у них паспорт, никто не чинил им помех, когда надо было менять лошадей.

Однако в Шалоне, где, по словам королевы, все шло хорошо, кое у кого стали пробуждаться первые подозрения: какому-то местному жителю, случайно оказавшемуся на почтовой станции, где король менял лошадей, показалось, что он узнал короля; этот человек тотчас же помчался к мэру, но мэр, к счастью, горячим республиканцем не был; он, видимо, поверил в возможность побега короля и в правдивость доноса, однако напугал доносчика, сказав ему о тяжелых последствиях, какие подобный арест может иметь для тех, кто стал бы его производить.

В итоге доносчик присоединился к мнению мэра, что лучше будет вести себя тихо, и они оба закрыли глаза на то, что произошло.

В полульё от Шалона какой-то незнакомец, возможно все тот же мэр, останавливает карету короля, просовывает голову в дверцу со стороны г-жи де Турзель и говорит:

— Вы плохо подготовились: вас арестуют!

Затем он махнул рукой, и карета продолжила свой путь.

До этого момента, напомним, все распоряжения в отношении пути исходили от королевы и, несмотря на совершенные ею опрометчивые шаги, о которых уже шла речь, приводили к успеху.

Ответственность за меры предосторожности, принятые в отношении оставшейся части пути, возлагалась на г-на де Буйе.

С первым эскортом беглецам предстояло встретиться в Пон-де-Сом-Веле. Там, напомним, должны были находиться г-н де Шуазёль и г-н де Гогела; один из них был доверенным лицом королевы, другой — г-на де Буйе.

Король прибыл в Пон-де-Сом-Вель около шести часов вечера; однако никакого эскорта там не оказалось.

Его не было видно ни на главной дороге, ни по ее сторонам, причем так далеко, как мог простираться взгляд.

— Ах, сестра, — воскликнула королева, обращаясь к принцессе Елизавете, — мы погибли!

С этого момента каждая подробность делается важной, ибо каждая подробность является главой великой и страшной истории.

Объясним, почему отсутствовал этот первый эскорт.

Господин де Гогела, извещенный г-ном де Буйе о том, что побег королевской семьи был отложен на сутки, чтобы дождаться окончания дежурства горничной, находившейся под подозрением, а также чтобы у Людовика XVI было время — и король сам взялся сообщить нам об этом — получить квартальную часть цивильного листа, хотя он и не считал эту сумму в семьсот тысяч франков достаточно большой, так вот, г-н де Гогела расстался 17 июня с г-ном де Буйе в Стене, чтобы взять на себя командование сорока гусарами, находившимися под начальством г-на Буде.

Он рассчитывал быть утром 21 июня в Пон-де-Сом-Веле, где к нему должен был присоединиться г-н де Шуазёль и где им обоим следовало дожидаться короля.

Двадцатого июня он прибыл со своими людьми в Сент-Мену.

В те времена все становилось важным событием: командир не предупредил городские власти Сент-Мену о своем появлении, и неожиданное прибытие военного отряда вызвало брожение в городе.

В разгар этого брожения, около пяти часов утра, г-н де Гогела покинул Сент-Мену и отправился к почтовой станции в Пон-де-Сом-Веле, где через час после его прибытия к нему присоединился г-н де Шуазёль.