Дороги, которым нет конца - [85]

Я поднял отцовское письмо.

— Это был мой отец. Не знаю, как он нашел меня, но он это сделал. Он спас меня, когда я не мог спастись самостоятельно. Хотелось бы сказать, что у этой истории был счастливый конец, но… цена моего спасения от пожара оказалась слишком высокой. Отец умер от ожогов и отравления токсичным дымом.

Публика с сочувствием и переживанием внимательно слушала меня. И я впервые увидел, что дело было не только во впечатлении от моей истории, но и в том, как она перекликалась с их собственной жизнью. Хотя подробности разнились, многие люди, смотревшие на меня, разделяли ту же боль, раскаяние и сердечную муку, — и каким-то образом, узнавая правду обо мне, они понимали, что они не одни такие. Они были не единственными, кто расстался с любимыми людьми.

Я собрался с силами.

— Когда я уехал отсюда, то не просто забрал отцовское имущество. Я отобрал у него себя, и это было верхом эгоизма. Именно это для него было больнее всего.

Я подошел к краю сцены, мягко проводя пальцами по струнам.

— Уже двадцать лет я стараюсь понять, как можно попросить прощения у умершего человека. Иногда я поднимаюсь на эти холмы, смотрю с высоты и спрашиваю Бога, почему Он сохраняет мне жизнь. Почему бы просто не покончить со мной? Поразить меня молнией, и делу конец. Но потом я слышу песню и понимаю, что эту музыку пишу не я. Не может быть, чтобы нечто настолько красивое могло родиться у такого испорченного человека. Такого злонамеренного. Но каким-то образом музыка рождается, а поскольку она прекрасна и я не хочу ее терять, то я записываю слова и музыку. — Я покачал головой. Слезы капали у меня с подбородка. Я вытер лицо. — Поэтому я здесь, в самом конце пути, и я спрашиваю: что делать с музыкой, звучащей во мне?

Биг-Биг стал тихо наигрывать на пианино. Хор загудел. Делия покачивалась рядом со мной. Звучание хора за моей спиной становилось все громче. Блондин и его друзья приблизились вплотную к сцене. Повернувшись, я увидел отца, стоявшего рядом со мной. Я вытащил из-под ремня записную книжку, открыл ее и передал Делии. Потом медленно поднял руки так высоко, как только мог. Так, как делал отец.

— Это песня… — Мой голос прервался. — Это песня… о том, что я надеюсь найти, когда попаду туда, куда я направляюсь сейчас. — Я сыграл первый аккорд. — Она называется «Тот, кто ушел далеко».

Я заиграл. И впервые с тех пор, как я покинул эту сцену, я запел во весь голос.

Где-то на середине первой строфы голос Делии присоединился ко мне и пролился на меня благотворным дождем.

Когда я закончил, то перешел к известной песне, и к тому времени, когда я спел «Дай сердцу воспевать Твою славу», все подпевали мне, как могли[55].

Мы исполнили все шесть строф и когда подошли к последней, то отложили инструменты и запели без сопровождения:

Блуждая во тьме, Господи, я чувствую это,

Разлученный с возлюбленным Богом, —

Вот мое сердце, Господи, возьми и скрепи его,

Скрепи для Твоего вышнего суда.

Когда мы замолчали, люди встали с мест и двинулись вперед. Они хлынули на сцену. Десять тысяч рук взметнулось в воздух. Это была хорошая песня. С ее помощью Делия пойдет далеко, очень далеко. Думаю, отцу бы это понравилось, и он был прав: в старинных гимнах есть что-то особенное.

Мир казался приглушенным. Удары сердца отдавались у меня в ушах, едкий вкус во рту вернулся. Я зашел слишком далеко. Я чувствовал наступающий разрыв и понимал, что никакая ледяная вода не сможет предотвратить это.

Делия смотрела на меня. Ее брови были нахмурены. Биг-Биг встал из-за пианино и шагнул ко мне. Помню, что когда кровь хлынула из моего рта, я посмотрел вверх, а потом упал назад, и все, что я мог слышать, — это миллион голосов, поющих надо мной.

Я смотрел на себя сверху. Здесь было тихо, внизу царил хаос. Я неподвижно лежал на сцене; мой взгляд потускнел. Все вокруг было залито кровью. Делия кричала, на ее гитаре остались красные потеки. Мне это было неприятно. Потом она обняла меня, и ее рубашка тоже перепачкалась в крови.

Биг-Биг со слезами склонился надо мной. Он тряс головой. Я слышал, как он громко крикнул: «Нет!» Он выглядел рассерженным и как будто обращался к кому-то. Потом я увидел, как он поднял мое тело и отнес меня с задворок сцены в сторону Водопада. Он прошел с этим безвольным телом через пастбище в темноту, прочь от огней, и зашел в реку, где вода поднялась выше его пояса. Он двинулся вверх по течению. Наконец он встал под водопадом, где вода крупным дождем обрушилась на нас обоих. Вода омывала нас. Я видел, как тяжело вздымается его грудь. Он громко стонал и кричал, обратившись лицом к небесам. Его голос казался очень далеким. Он сказал: «Я обещал тебе, что присмотрю за ним, но не сделал ничего хорошего».

Моя кожа стала голубовато-бледной, свет в глазах померк, и алая струйка перестала сочиться изо рта. Биг-Биг несколько минут держал меня под струями воды. Потом он вышел на берег и уложил безжизненное тело на сочную траву, где Делия, склонившись, обняла меня. Она прижимала меня к груди и пыталась вернуть в этот мир размеренным покачиванием.

Но она не могла ничем мне помочь.

Я ушел слишком далеко.