Дороги, которым нет конца - [84]
Он покачал головой:
— Не было такого.
— Ты так сказал.
— Ничего подобного. Я сказал, что ты не более важен, чем кто-либо другой.
— Это одно и то же.
— Совсем не одно и то же.
Я шагнул к нему, и его лицо оказалось лишь в нескольких дюймах от моего. Я тихо спросил сквозь сжатые зубы:
— Почему ты здесь?
Он улыбнулся, встал и снял толстовку.
— Давно было пора задать этот вопрос.
Я собирался возразить, когда Делия запела тем хриплым, мощным голосом, от которого таяли сердца большинства слушателей. Она еще больше завладела моим вниманием, когда вставила мое имя в первую строфу. Это была правда. Я действительно был сыном проповедника, и, по ее собственному признанию, я был единственным, кто мог «дотянуться» до нее. Перед последним припевом она перегнулась над гитарой и поцеловала меня прямо в свете прожектора. Не знаю, кому это больше понравилось, мне или публике. После этого мы играли и пели попурри из кавер-версий и ее собственных вещей. Или, скорее, из наших вещей. Мы сидели на табуретках и исполняли просьбы слушателей, а Блондин сидел на пианино и что-то выстругивал.
Во время небольшого перерыва я показал на кучу стружек у него под ногами:
— Безобразие какое-то.
Он посмотрел вниз, потом на меня:
— Это не сравнить с тем, что устроил здесь когда-то ты.
— Touché[54]. Но что ты делаешь?
Он помедлил с ответом:
— Когда я не нянчусь с тобой, то чиню музыкальные инструменты. В последнее время ты отнял у меня много времени, так что я отстаю от графика.
— В самом деле?
Он деловито кивнул.
— Над чем ты работаешь?
Он показал мне обструганную деревяшку.
— Когда я закончу, это будет гриф и головка гитары.
Судя по всему, я затронул тему, о которой он был не прочь побеседовать. Его работу.
— Это заказной экземпляр. Довольно кропотливое занятие. Я снимаю мерки, потом делаю наладку, чтобы вещь идеально лежала в руке исполнителя. — Он поднял деревяшку, чтобы я мог лучше рассмотреть ее. — Это для твоего отца.
— Ты разговариваешь с моим отцом?
— Постоянно. — Его лицо оставалось бесстрастным.
— Можешь передать ему кое-что от меня?
— Да, могу, но не буду.
— Кто-нибудь уже говорил тебе, что с тобой трудно общаться?
Он не отрывался от своей работы.
— Я не обязан ни к кому приспосабливаться.
— Тогда ты очень своеобразно относишься к своим обязанностям.
Он покосился на меня — достаточно вежливо, но без особого интереса. Я сделал еще одну попытку:
— Если я очень попрошу, ты передашь ему мои слова?
— Нет.
— Почему?
Он указал кончиком ножа на публику перед нами:
— Сам ему скажи.
Когда он произнес эти слова, мое зрение как-то изменилось. Это было все равно, что сидеть в кресле офтальмолога, когда врач меняет линзы у вас перед глазами и спрашивает, какая лучше: первая или вторая? В мгновение ока изображение сместилось с первой линзы на вторую — и пять тысяч человек превратились в нечто большее, не поддающееся подсчету или визуальной оценке. А рядом со мной, широко улыбаясь и пристально глядя на меня, появился мой отец с гитарой, переброшенной через плечо.
Этого я не ожидал.
Мы с Делией сидели на табуретках у края сцены, слегка повернувшись друг к другу, но лицом к слушателям. Она улыбнулась и положила руку мне на колено, снова доказывая, что, подобно моей матери, она никогда не скрывала своих чувств. Ее глаза улыбались и светились таким же лукавством, как и ее улыбка. Она обратилась к публике:
— Куп не будет рассказывать об этом, но он написал восемнадцать первоклассных хитов. Я исполнила всего лишь пять из них. — Она повернулась ко мне и приподняла бровь: — У тебя есть что-то новое, чем ты хотел бы поделиться с нами?
Я заглушил струны ладонью и заговорил в микрофон:
— Двадцать пять лет назад, в этом же месяце, я стоял на этой сцене вместе с отцом. В своей бесконечной глупости и невежестве я заявил, что больше не собираюсь петь его дурацкие песни, путешествовать с его дурацким передвижным цирком или делать все то, что он хотел от меня. Потом… потом я сжал кулак и со всей силы ударил его в лицо. Разбил ему рот. Тому самому отцу, который всегда любил меня и желал мне только хорошего.
Публика ответила молчанием. Я сделал несколько шагов к тому месту, где когда-то стоял мой отец.
— Пока он стоял здесь и кровь капала на сцену, я снял кольцо, которое он мне подарил, и забросил его, — вместе со своим прошлым, — куда-то далеко в реку.
Молчание толпы сопровождалось мирным журчанием ручья неподалеку от нас.
— После этого публичного оскорбления я украл все, что было ценным для него, включая его сбережения, грузовой автомобиль и гитару, подаренную ему моей мамой в день свадьбы.
Если раньше я не владел безраздельным вниманием публики, то теперь оно мне было обеспечено. Следующее признание оказалось наиболее мучительным. Мой голос срывался:
— Я больше никогда не видел отца живым.
Публика словно застыла. Даже те, кто ходил в туалет и возвращались обратно, замерли на месте.
— В ту ночь я приехал в Нэшвилл, где узнал, что не представляю собой ничего особенного, и быстро потерял все украденное. Деньги, автомобиль, гитару, все остальное. Пять лет спустя мне выстрелили в грудь и оставили умирать в подожженном доме. Двадцать лет я не знал, кто вытащил меня из огня. Несколько минут назад я узнал это.
В окруженном горами аэропорту Солт-Лейк-Сити отменены все рейсы из-за непогоды. Двое случайных знакомых, Бен Пейн и Эшли Нокс, решают лететь на маленьком частном самолете. Эшли опаздывает на собственную свадьбу, а хирург Бен – на важную операцию. К несчастью, самолет терпит крушение в горах. Пилот погибает, и два мало знакомых пассажира остаются наедине друг с другом среди заснеженных вершин. Чтобы спастись, им придется совершить невозможное…
В своей новой книге Чарльз Мартин предстает перед нами не только как художник, автор психологических романов, но и как философ, живо интересующийся духовной жизнью человека. Он создал уникальное, многогранное произведение, где обращается к тем своим читателям, которые пытаются жить осознанно, отдавая себе отчет в истоках своих мыслей и поступков, которые говорят с ним на одном языке, и которых интересуют проблемы религии, философии и морали.
Каково осознавать, что твоя жизнь пошла прахом из-за обмана близкого человека? Понимать, что твое доверие и любовь обманули? И разве можно исправить то, что уходит корнями в прошлое на десятки лет? Потеряв ресторан, основанный на побережье еще ее родителями, Элли и представить не могла, что это запустит череду загадочных событий, в результате которых она раскроет преступление, которое совершил ее муж более сорока лет назад. Это увлекательное путешествие в прошлое, через солнечное побережье Флориды и до пропитанных дождем джунглей Вьетнама.
После того как успешный кардиохирург Риз не смог спасти жену, он разочаровался в себе и в профессии и уединился в коттедже на берегу озера, чтобы зарабатывать на жизнь ремонтом лодок и не думать о прошлом. Но однажды, отправившись в город за покупками, он увидел семилетнюю Энни. История девочки поразила его. Она продает на площади лимонад, чтобы накопить денег себе на операцию. Жалость к ребенку и интерес к ее тете – сдержанной и упорной Синди – заставили Риза поклясться спасти девочку. И сможет ли что-нибудь этому помешать?
Мистер Пасстор – мужчина с загадочным прошлым. Он живет в уединении, ухаживает за церковью, в которой никогда не бывает прихожан, но при этом, поговаривают, имеет связи в правительстве и участвует в неких секретных операциях. Это опасная работа, но мистер Пасстор отдается ей сполна. Ему знакомы горечь потери и любви. Когда в солнечной Флориде начинают пропадать девушки, он первым берется за это дело и отправляется на поиски в открытое море…
Жизнь Дилана потеряла всякий смысл с тех пор, как его жена Мэгги впала в кому после тяжелых родов. С каждым днем он понимает все яснее – Мэгги не очнется. Но есть люди, которые убеждают его не поддаваться отчаянию, ведь они точно знают, как помочь. Мэгги все еще может вернуться в подлунный мир, вот только Дилану, подобно легендарному Орфею, придется опуститься ради этого на самое дно и, если достанет сил, вернуться обратно.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Мэтью Райзин провел двенадцать лет в заключении из-за несправедливого приговора. Бывший спортсмен и кумир молодежи, теперь даже в родном городе он сталкивается лишь с презрением и страхом граждан. Не желая мириться с ролью изгоя, Мэтью решает восстановить свое доброе имя. Он находит неожиданную поддержку в лице парнишки по имени Далтон. Виртуозно восстанавливая события из спортивного прошлого Мэтью, Далтон приходит к неожиданным выводам. Но как донести правду до окружающих? И поможет ли это Мэтью вернуть Одри, единственную женщину, которую он когда-либо любил?
Санди ведет уединенный образ жизни: читает или рыбачит, скрываясь среди тысячи островов у побережья Флориды. На протяжении нескольких лет его единственным собеседником является отец Кэприз, священник, спасший ему однажды жизнь. Когда он просит Санди об услуге, тот не может отказать наставнику. Речь идет о женщине, известной актрисе Кейти Квин, которую, по словам отца Кэприза, нужно спасти от всего мира. Но для этого Кейти должна «умереть»…
Чарли Финн отправляется в экзотическую Центральную Америку, край тропических лесов и песчаных пляжей, чтобы разыскать сбежавшего из дома сына своего друга Колина. Ведомый клятвой, данной Колину, он спешит по следам пропавшего подростка, но на его пути неожиданно встает Паулина – дочь человека, которого Чарли несколько лет назад довел до банкротства. Знай Паулина, кто он на самом деле, она бы возненавидела его. Но пока она пребывает в счастливом неведении, в ее душе вспыхивают иные чувства.
Чейз Уокер всю жизнь разыскивал своего настоящего отца, но его попытки так и не увенчались успехом. Когда волей случая ему приходится принять участие в судьбе Майки, десятилетнего сироты, найденного возле железной дороги, Чейз решает, что не в силах смириться с тем, что еще одно детство загублено, и берет ребенка на воспитание. Неожиданно этот поступок приоткрывает завесу и в его собственной истории. Распутывая загадки прошлого, Чейз следует опасной дорогой. Но есть ли что-то или кто-то, способный ему помешать?