Дорога на высоту - [50]

Даже Эли, наш хозяин, который многое умел делать сам и вполне прилично соображал, по вопросу узкой специализации мыслил, как настоящий израильтянин. Но ведь он им и был.

Потолок нашей душевой продолжал истекать мутной жижей, на полу все время были лужи, но с этим как-то еще можно было мириться, в конце концов любую лужу на полу можно вытереть, для того и существуют тряпки. Но вода скопилась в междуэтажном перекрытии, там, где была электропроводка, и случилось то, что по законам физики и должно было случиться -- короткое замыкание. Мы больше не могли принимать душ, лампочка тоже не горела, ночью при надобности приходилось брать с собой фонарик.

Вызванный Эли пошел выяснять отношения с Эрезом.

-- Это не от меня. Это -- от Габи, -- сказал он. -- Его квартира над твоей.

Но у Габи уже было чисто и сухо, а у Эреза все разворочено.

Пришел Абрам, посмотрел, он был специалист, сказал, что Габи на этот раз не при чем.

-- Нет, -- уверенно сказал Эрез, -- не может быть, чтобы вода из маминой квартиры шла к вам.

Спорить с ним было бесполезно. Он был человек образованный, кончал колледж, он вообще разбирался во всем прекрасно и никогда ни в чем не сомневался.

Эли сел и устало вздохнул.

Но муж уже знал, что делать. Надо из подъезда, от распределительного щитка взять напряжение, сделать временную наружную проводку, пока не кончится этот вандализм, не просохнет все, тогда и можно будет отремонтировать капитально.

Эли тоже был электрик. Он был согласен, что проблему временно можно решить так.

-- Но кто это сделает?

-- Как кто? Мы с тобой. Ты и я.

Когда мы приводили в порядок квартиру, мужу пришлось немало сделать по ремонту электрохозяйства, Эли это знал и был доволен. Но этот случай показался ему особенно ответственным.

-- Нет, тут нужен специалист. Электрик.

-- А мы с тобой что -- не электрики?

-- Да, но... У меня есть один человек, я ему позвоню.

-- Ну, как хочешь.

Назавтра этот человек явился. Он вошел стремительно и деловито, поставил чемоданчик с инструментом, сбросил дорогую куртку и без лишних слов взялся за работу.

-- Ты знаешь, что надо сделать? -- спросил муж.

-- Да.

Наверное, Эли ему все объяснил, они договорились, он специалист, а ученого учить -- дело гиблое. Тем более, что инструмент у него -- мечта любого мастерового.

Он просверлил в стене отверстие, пропустил провода, сделал внутри, в коридоре разводку, сложил инструмент, надел куртку, сказал:

-- Все, я закончил.

-- Как? А подать ток в душевую?

-- Об этом договора не было. -- И отбыл.

На работу у него ушло часа два. За это время он успел еще несколько раз позвонить маленькой дочке, спросить, чем она занимается, дать указания, что взять поесть. Заботливый еврейский папаша.

-- Жена уехала по делам, -- объяснил он нам.

Вечером приехал Эли.

-- Ну, все в порядке?

До порядка было далеко.

-- Да? -- удивился Эли. -- Сейчас я ему позвоню.

После телефонного разговора Эли стал бледен.

-- Что случилось, Эли?

-- Знаете, сколько он хочет за работу?

Откуда нам было знать, сколько получает в час израильский специалист? Олимам платят по десятке. Если повезет, пятнадцать.

-- Ну?

-- Пятьсот.

-- Что-что? Все трое мы долго молчали.

-- Значит, чтобы сделать проводку к бойлеру и к лампочке, надо еще два раза по полтыщи? -- произнес, наконец, муж.

-- Выходит, так... -- Эли был совсем убит.

-- Почему ты заранее не договорился о плате?

-- Но он сказал, что не видел, что делать, не знает объема работы. Обещал, что будет все в порядке.

Бедный деликатный Эли никак не мог привыкнуть к тому, что евреи бывают разные.

-- Ладно, -- сказал муж, -- дальше я сделаю сам. -- Ему было жаль хозяина.

На этот раз Эли не возражал. И в следующий раз тоже послушался мужа. Он понял, что так дешевле.

Эрез, наконец, закончил реконструкцию маминого туалета, мама об этом радостно нам объявила, теперь ей не надо было спускаться-подниматься по надобности и за водичкой. Но в природе ведь ничего не исчезает, если в одном месте убывает, в другом прибавляется, так нас учили еще в школе, а здесь это подтвердилось. У нас прибавилось. Канализационная яма, куда выходили наши сливные трубы, была засыпана землей и щебнем, разбитыми плитками, вода не протекала.

Опять пришлось вызывать Эли и опять разговора с Эрезом не получилось.

Он был удивлен и невозмутим:

-- Трубы не протекают? Не может быть.

-- Ладно, -- сказал Эли, -- я договорюсь с кем-нибудь, заплачу, почистят.

-- Эли, -- предложил муж, -- давай сделаем сами.

Хозяин неожиданно согласился, уехал, вернулся часа через два в рабочей одежде. Оказалось, он умело держал в руках кирку, лопату, молоток.

Канализационную яму почистили.

А Эрез не останавливался. Он был великолепен в своей деятельности. Высокий, красивый, с горящими карими глазами, он ходил стремительно быстро и, казалось, не выносил ни минуты простоя. Все должно было двигаться, кружиться, меняться.

Еще не закончив реконструкцию своей и маминой душевых, он взялся за принадлежащую ему часть двора. Сначала исчезло небольшое, но пышное дерево, которое Йардена так заботливо поливала. Ее малыш, если его поднимали на руки, срывал с этого дерева оранжевые апельсины и радостно смеялся.