Дорога, которая не кончается… - [26]

Улыбнувшись весело, Элен присядет, протянет ладонь. Зверек, урча, подставит шею, сладко прижмурится. Элен, помолчав, спросит тихонько:

— Ты кто?

Зверек отшатнется, сядет прямо в пыль, поднимет на нее черные бусинки глаз. И отчетливо подумает, не скажет, а именно подумает, так, что ответ придет как бы сам собой:

— Лишний… Чужой… Урри.

И по лицу Элен пробежит мгновенная тень.

А ты ошарашенно поймешь, что как ни странно, сейчас в тебе нет ни тени былого страха, словно весь он канул в небыль вместе с обликом пещерного чудовища.

Потом у обочины запылает небольшой костерок, вы будете греться у огня, а Урри — непоседливо и громко думать какие-то веселые и нелепые дразнилки, пытаясь вас развеселить. И ты, решительно забыв все свои страхи и подозрения, полностью отдашься теплу, тишине и покою.

Потом Урри устроится у Элен на коленях, она будет почесывать зверька за ушами, а тот, урча от удовольствия, будет с легким ехидством поглядывать на тебя.

Неопределенно глядя куда-то вверх, ты проговоришь, в пространство: «Любое существо крупнее полевой мыши любит, когда его чешут за ухом…»

Элен, искоса и весело глядя на тебя, скажет: «Надо попробовать почесать за ухом тебя…» Зверек разразится довольным урчанием, Элен засмеется.

Заночуете вы у того же костра. Это будет потрясающе здорово: спать у теплого огня, зная, что опасности нет, что рядом друг, и чувствовать щекой теплый пушистый бок зверька.

А наутро будет незнакомый прекрасный мир с нежно-зеленым солнцем на чистом-чистом голубом небе и ярко-золотистой мягкой травой. И Урри будет думать что-то веселое и необидное, комментируя твои попытки зажечь костер от солнца (а как красив был бы зеленый костер!).

И будет несколько нескончаемых дней беззаботного и счастливого ничегонеделания на золотой траве под зеленым солнцем…

Однажды Урри потащит тебя куда-то за лес. Вскоре впереди покажутся камни. Через узкую расселину, по долгим, неимоверно тесным коридорам Урри приведет тебя в крошечную пещеру, стены которой (ты не поверишь своим глазам) будут сплошь усыпаны мелкими и крупными самоцветами.

Пока ты будешь озираться, открыв рот, медвежонок набьет камнями твои карманы… А потом вы вернетесь, и ты королевским жестом рассыплешь горсть камней у ног Элен. Она по-девчоночьи завизжит от восторга и сразу начнет разбирать их по цветам… А ты с облегчением шлепнешься на траву, пальцами вычесывая из волос комочки сухой земли и мелкие алмазы…

А потом будет еще один долгий беззаботный день, и это время запомнится тебе как яркое светлое пятно в однотонно-мертвой путанице событий…

Но вскоре вас снова погонит в путь, потом пройдет время и Элен распрощается с вами и уйдет куда-то одна, потом и вы с Урри расстанетесь, а вскоре после этого ты услышишь за спиной усталый окрик…

Эпизод X: ОБВАЛ

Спокойное небо над головой душит почти так же сильно, как закупоривший горло сгусток боли. Справа и слева от дороги — степь, пыльные камни, красноватая трава, далеко слева — низкие темные холмы. Но сейчас рассвет, и все вокруг кажется серым в утреннем тумане.

Лицо опущено вниз, к дороге, дорога уходит вперед, прямая и бесконечная, как взлетная полоса. Только ты точно знаешь: не взлететь.

— Эй, парень!

Знакомый голос. Ах, да… Ну, что ж. Надо бы попытаться уйти, но как? Да и зачем… Все правильно.

— Это ты… Ну, привет.

Он стоит неподвижно посреди дороги и смотрит на тебя со странной мрачноватой иронией. Справа у обочины пара оседланных лошадей.

— Я давно искал кого-нибудь из вас…

— Нашел меня. И что?

— Да. Теперь бы еще отыскать вашего… вожака, — он усмехнется.

Тебя передернет. Но ответ прозвучит спокойно.

— Не ищи. Он сейчас в большей безопасности… чем мы.

— А-а, — в голосе его проскользнет издевка, и тебя снова захлестнет волна душного жара, — благоразумно с его стороны. Ну что ж… — Он поднимет ладонь. — Именем Закона… представляя в лице своем Дорожную Полицию… Дай руки.

Ты автоматически протянешь ладони, не испытав в тот момент ничего, кроме отстраненного любопытства. И не успеешь среагировать, когда он подхватит из сумки наручники — тяжелые, блестящие сталью — и защелкнет их на твоих запястьях. Потом, отступив на шаг, оглядит тебя с ног до головы и скажет удовлетворенно и устало:

— Вот так. А теперь — отдай шпагу.

Ты усмехнешься, с глухой ненавистью глядя на его усталое, белеющее в рассветном сумраке лицо.

— Попробуй, возьми.

Вспомнится темный браслет на запястье и серебристая цепочка, идущая от него к матовой холодной рукояти.

— Мальчишка, — тяжело и медленно заговорит Шериф. — Глупый мальчишка… Ну что тебе не сиделось дома? Зачем ты полез туда, где ничего не понимаешь?.. Что тебе надо на Дороге, что ты можешь здесь искать?

Пожалуй, этого ты ожидал меньше всего. И ты на миг запнешься, подбирая слова, прежде чем ответить:

— Ну хотя бы тех, кто ищет меня…

— Неплохо, — снова бледно усмехнется он. — Но все равно глупо. Отдай шпагу.

— Попробуй, возьми.

— Отдай сам, — по-прежнему устало скажет он. — Возможно, это зачтется тебе… потом.

— Попробуй, возьми, — тот же ответ, ты уверен, что отобрать шпагу без твоего согласия невозможно…

И поэтому, когда он, подойдя ближе, плавно поведя ладонью, с натугой вытянет ее из ножен, и, шагнув к стоящим у обочины лошадям, бросит в притороченный у седла чехол, ты будешь лишь ошарашенно смотреть, не в силах вымолвить ни слова.