Дом вампира и другие сочинения - [50]

Его баллады несравненны. При этом в современной литературе сложно найти более совершенную лирику, чем «Вечная жалоба», «De profundis», «Отвергнутый» и «Спутник» с рефреном: «Но пришла печаль и вернула меня к тебе».

Литературную репутацию лорда Альфреда Дугласа затмила его злополучная дружба с Оскаром Уайльдом. Будучи Дугласом и Куинсберри, он не отличался благоразумием и осторожностью, легко наживая врагов в каждом лагере. Он вступал в бурные споры на политические и расовые темы. Горячий темперамент доводил до того, что на него подавали в суд за клевету. Обвинив Уинстона Черчилля в том, что тот продал еврейским банкирам информацию о поражении британского флота при Скаггераке (Ютландская битва), он был приговорен к тюремному заключению.

Оскорбительная записка, написанная маркизом Куинсберри, отцом лорда Альфреда Дугласа, и адресованная «Оскару Уайльду, содомиту», стала началом судебного дела о клевете, в результате чего автор «Портрета Дориана Грея» был низвергнут с вершины успеха в пучину каторжного труда. Дуглас заклеймил своего отца «Балладой ненависти». «Баллада Редингской тюрьмы», написанная Уайльдом после освобождения из заключения, в значительной степени обязана своим совершенством вдохновляющим советам и энергичному сотрудничеству лорда Альфреда Дугласа.

Дуглас был 20-летним юношей, когда встретился с Оскаром Уайльдом. Их пылкой дружбе, часто перераставшей в бурное выяснение отношений, пришел конец лишь после смерти одного из них. Причиной посмертной ссоры, уникальной в истории человеческих отношений, послужило сделанное Дугласом неприятное открытие, что опубликованные отрывки из «De profundis» являются частью пространного обвинения, сформулированного против него Уайльдом в тюрьме, когда Роберт Росс и другие сплетники убеждали его (совершенно безосновательно), что Дуглас примкнул к крысам, которые бросились бежать с обломков его корабля.

Росс, который напечатал произвольно выбранные отрывки из рукописи, передал ее полный текст в Британский музей с тем, чтобы она была опубликована в 1960 г. Дуглас, которого не прельщала мысль о том, что после смерти он будет объектом всеобщего презрения из-за тюремных вспышек Уайльда, ответил судебным иском и книгой, порочащей память покойного друга. И то, и другое было ненужно и бессмысленно.

Суд он проиграл. Книгу, местами убедительную, портят язвительность и мелочное злорадство, недостойные автора. Было бы гораздо лучше, если бы Дуглас почивал на литературных лаврах. Его стихи являются для него лучшим оправданием.

Дуглас, с его мальчишеским тщеславием, с его стремлением пренебрегать мнением света, несомненно, несет ответственность за многие неблагоразумные поступки Уайльда. Тем не менее, он также являлся для Уайльда источником вдохновения. Сам Уайльд во взволнованных отзывах о стихотворении «Две любви» и в эмоциональной переписке с Дугласом дает ключ к священной тайне своего сердца. Дуглас был для него тем же, чем для Шекспира W. Н., вдохновитель сонетов. Название «Две любви» заимствовано у Шекспира:

На радость и печаль, по воле рока,

Два друга, две любви владеют мной[54]

Мне есть, что еще сказать об этом стихотворении, которое сыграло столь пагубную роль на процессе Уайльда.

Дуглас в оскорбительной книге «Оскар Уайльд и я» приписывает эротическим прихотям Уайльда свойства, которые трудно примирить с его [Дугласа] «Гимном физической красоте», где тот воспевает «сладкую, бесплодную любовь, [которая] в Элладе считалась полубожественной». Лорд Альфред Дуглас играет с греческим огнем во многих произведениях.

Впрочем, несмотря на это противоречие, не следует обвинять Дугласа в лицемерии. Напомню еще раз, что, как показывает психоанализ, можно любить и ненавидеть одновременно, причем совершенно искренне; некоторые эмоции, подобно некоторым математическим формулам, могут быть как со знаком «плюс», так и «минус».

Дуглас, каковы бы ни были его интеллектуальные убеждения после обращения к религии, вероятно, не осознавал, что он по сути своей — язычник. Его язычество было более радостным и счастливым, чем у Суинберна. Уайльд был ирландским протестантом с сознанием и совестью представителя среднего класса, получившим основательное католическое образование, который тщетно пытался заставить себя поверить в то, что он — эллин. Дуглас был эллином, который тщетно пытался предстать католиком. Одежда была не по размеру. Нетрудно разглядеть под монашеской рясой раздвоенное копыто Пана.

«Нарцисс» и «Флёр-де-Лис»[55], возможно, получили священный знак крещения, однако оно оставило в их душах не больший след, чем теплый весенний дождь на бледно-розовых телах. «Перкин Уорбек» — всего лишь юноша, наслаждающийся жизнью. Он не думает о Христе до тех пор, пока ему не грозит виселица. «Святой Витт», несмотря на свое благочестие, является танцующим Фавном в маске. Сам дьявол не нашел бы лучшего адвоката во всей литературе, чем в «Легенде о Спинелло» лорда Альфреда Дугласа.

Движимый противоречивыми чувствами и комплексами, запутавшийся в противоречиях между инстинктом и разумом, поэт жалуется, что потерял и Назареянина, и Аполлона. Однако его опасения напрасны. Аполлон не может отказаться от такого преданного почитателя. И даже Иисус не может не улыбнуться при виде поэта, который пришел к нему с венком прекрасных лирических стихов.