Дом падших ангелов - [59]

Паз таскала на себе шесть-семь фунтов золота и драгоценностей. Она заметила, как Ангел разглядывает ее теннисные браслеты[228]. Потрясла запястьем прямо перед его глазами:

– Нравится? – Отвергнув еду, она потягивала несладкий холодный чай.

Младший Ангел наблюдал, как его кофейный вор, в безукоризненно выглаженной рабочей рубахе, нависает над Джимбо, вопрошая:

– А ты, типа, фашист?

Смотрел, как отплясывает все семейство, и жалел, что приехал.

* * *

Тяжело дыша, рядом уселась Мэри Лу. Подальше от Пазузу, по другую сторону от Младшего Ангела. Лицо ее блестело от пота.

– Тут свободно? – С трудом переводя дыхание, она старательно игнорировала Паз.

– Que мило, – снисходительно уронила Паз. – Оказывается, ты физкультурой увлекаешься.

– А могла бы сделать липосакцию, как ты, – огрызнулась Мэри Лу. – Тебе, смотрю, нравится ботокс?

– Уж лучше, чем обвисшая морда, cabrona[229].

Обе уставились на танцующих, как будто зрелище завораживало.

– А ты колешь ботокс? – поинтересовался Младший Ангел.

– Не будь идиотом.

– В Тихуане это стоит пятьдесят долларов, – сообщила Мэри Лу.

– Тебе стоит попробовать, – ядовито порекомендовала Паз. – На это уж сумеешь наскрести деньжат. Может, Лео немножко подкинет. Он ведь до сих пор тебя содержит, да?

Обе гневно запыхтели. Младший Ангел сидел между ними, как бычок, запертый в загоне, дожидающийся, когда его уже наконец заклеймят.

Паз после паузы выдавила:

– Все вы, бедные мексиканские крестьяне, вечно ноете и себя жалеете.

– У нас все в порядке, спасибо, – парировала Мэри Лу.

– Едите, что выдают по талонам.

Младший Ангел отвлекся, ища взглядом поддержки у дядюшки, но Джимбо увлеченно показывал средний палец Англо-Кофейному Империалисту.

– Вот стыд-то! – И Паз отхлебнула чаю.

– Да ладно тебе, – выдавил Ангел. – Расслабься.

Паз изумленно уставилась на него:

– Что, ты серьезно?

Ее голова уже начала угрожающе поворачиваться, у него оставалось несколько мгновений, чтобы пояснить свою точку зрения.

– Живешь ты где? – напирала Паз. – На Аляске?

– В Сиэтле.

– Ой-ей! Ну ты совсем белый парень. Получил, что хотел. (Че хотер.) Когда ты в последний раз был в Тихуане? – Поскольку он молчал, она ответила сама: – Вот я так и думала. – Допила чай. – Нечего и надеяться, что ты бывал в Мехико-Сити.

– Иисусе! – воскликнула Мэри Лу. – Otra vez con «Mexico Ceety»[230].

– Ты и твоя мать. Грингос. – В исполнении Паз слово прозвучало почти с таким же омерзением, как «гордос».

Увидев, что вернулся брат, Младший Ангел предпочел путь труса и сбежал. Торопливо подскочил к Старшему Ангелу, положил ладонь ему на плечо и спросил:

– Carnal, кто тот парень, что сцепился с Дядей Джимбо?

– Да это Дейв. Они с Джимбо вечно переругиваются. Семейная традиция. Им нравится.

– Вон оно что.

* * *

Satanic Hispanic стащил у Перлы из ванной гель для укладки и поправил себе прическу, вздыбив гребень до самых звезд. Он сидел рядом с Сезаром-Пато, который уминал уже четвертую по счету тарелку всяческой жратвы. Лицо папаши побагровело, щеки раздулись, но он старательно упихивал в себя очередной кусок хлеба с маслом.

– Грммфф, – урчал Пато, жадно чавкая. – Грннфф.

– То, что надо, пап. – Мальчишка окинул взглядом гостей, удивился, обернулся еще раз. – Кто это? Черт. Глянь-ка на эту крошку.

Сезар был всегда готов а) пожрать и б) глянуть на эту крошку. Он послушно вытянул шею.

– Гваммб, – квакнул он с набитым ртом.

– Точно? – Марко подскочил с места и помахал Лало.

– Патлы приведи в порядок, щенок! – отозвался дядя.

– Кто эта цыпочка?

– Которая? Тут миллион цыпочек, засранец.

Марко вытянул губы, демонстрируя.

Лало оглянулся. Светленькая, стройная, шея длинная, черные тени вокруг глаз и черный берет Kangol. Курит электронную сигарету.

– Француженка, поди, или вроде того, – сказал Лало.

– Откуда ты знаешь?

– Беретка, братец.

Оба понимающе кивнули.

– Чувак, я втюрился. Она мне, случаем, не кузина?

Лало пожал плечами:

– А что, тут есть кто-то, кто тебе не родня? Но вообще я ее не узнаю. Так что не очень близкая родственница, не двоюродная сестра. Может, так, седьмая вода на киселе. Троюродная. Жениться можно. Подкатись к ней. Если не хочешь, я подкачусь.

Марко выпустил на волю Коржика:

– ОНА БУДЕТ МОЕЙ.

– Голос у тебя уродский, – усмехнулся Лало и отошел. И направился через двор к Младшему Ангелу, приобнял за плечо: – Эй, Tio, хочу познакомить тебя кое с кем. – Вытянул из группы молодежи, толпившейся рядом, маленькую девушку с лиловыми прядями в прическе. – Tio, это моя девочка.

– Твоя?…

– Моя дочь.

– О! – Ангел протянул руку. – Очень приятно.

– Очень приятно, – ответила она. – Меня зовут Майра.

– А это твой дядя, Младший Ангел.

– Ну разумеется.

– Майра у нас настоящая леди, – похвастался Лало. – Собирается стать писательницей и все такое.

– Ojala[231], – улыбнулась она.

– Она станет важной персоной в этом мире, Tio. Но не благодаря мне.

Девушка отошла обнять Старшего Ангела, сидевшего в кресле.

– Эй, смотри! – окликнул Лало. – Не вздумай только стать несовершеннолетней мамашей!

– Мне почти двадцать!

Лало прикрыл ладонью глаза:

– Эта девочка – единственное стоящее, что я сделал в жизни. Ну хоть что-то хорошее сделал.