Дом падших ангелов - [56]
– Я заставляю тебя нервничать, Габриэль? – лукаво поинтересовалась она.
– Нет!
– Ты едешь очень медленно.
– Ладно. Да.
– Но почему?
– Потому что ты Ла Глориоза.
Раздраженное «пфф» в ответ.
– Ты всех заставляешь нервничать.
– Нет. Не думаю.
– Если они этого не чувствуют, – провозгласил Король Романтики, – они, вероятно, покойники.
– Ангел Габриэль. Я тебе в матери гожусь.
– Да ладно. Ты всего на одиннадцать лет старше меня.
– В этой семье – гожусь в матери.
– Уверяю, я не воспринимаю тебя как мамочку. – Галантность продолжала фейерверком выстреливать из него. – Я воспринимаю тебя как тебя. – Прозвучало довольно пикантно, с удовлетворением подумал он.
Слегка повернувшись, она подтянула колено на кожаное сиденье.
– Y eso? Que quiere decir?[210]
Хороший вопрос: а что он имел в виду? Непонятно. И продолжал катить по главной дороге, словно она ничего не говорила.
Он каким-то образом пропустил поворот к «Таргету» и уехал далеко в иссохшие холмы, покрытые кустами перекати-поля и толокнянки, дожидавшимися одного случайно брошенного окурка, чтобы вспыхнуть в губительном пожаре. К тому моменту, как Ангел понял, что никакого «Таргета» впереди нет, они уже заблудились в жилом массиве, состоящем исключительно из тупиков. Ладони взмокли.
– Мило, – Глориоза показала пальцем на псевдоособняки в стиле южных плантаторов, с колоннами и портиками. Похоже, решила, что Младший Ангел задумал прокатить ее по живописным окрестностям. Осмотр недвижимости в Самых Красивых Городах Америки. – Mira! Me gusta![211]
Ангел же отчаянно вытягивал шею, высматривая какой-нибудь переулок, чтобы выбраться уже отсюда.
– Мне нравится, – сказала она. – Ооо! А вон там стоит наша машина, si?
– Точно.
Он отвлекся. Вспомнил Старшего Ангела. Маленький блокнот в кармане, в котором вся его вселенная. Линии, соединяющие имена, – слишком сложно разобрать. Женщина рядом с ним. Перла. Минни. Лало. Satanic Hispanic. Пазузу. Но больше всего он думал о старшем брате. Неожиданно, на пороге утраты, он осознал, что совсем не представляет, каков на самом деле Старший Ангел.
Но аромат Глориозы выветривал все мысли. Как утонченная ласка. Младший Ангел заметался по улицам, точно спутник, сошедший с орбиты.
– Поехали туда, – указала она. Солнечный блик мелькнул на длинном ногте-карамельке. Ангел повернул за угол.
Кварталы здесь имели названия, и названия эти были выгравированы на табличках, что, видимо, должно было придавать старомодное очарование. Да еще и старинный английский шрифт. И все равно этот район не произвел на него никакого впечатления.
«Марина», «Бухта Малибу» и «Тихоокеанский Берег», хотя все океанское милях в двадцати отсюда, на другой стороне города. Все, что открыто взору этих Мак-Лордов, – каменистые склоны и осыпающиеся бурые холмы, приют неуклонно растущей популяции гремучих змей и койотов. Бурый цвет до самого раскаленного добела горизонта.
Фальшивый маленький причал с гипсовой чайкой, стоящей на краю пустого бетонного бассейна, выложенного синей плиткой, оказался пределом абсурда для Младшего Ангела.
– Где мы, черт побери? – простонал он.
– На пляже.
Он фыркнул.
– Тут же мило.
– У тебя очень позитивный взгляд на мир.
– Негативный только у эгоистов, Ангел.
В голове пульсировало. Он был почти уверен сейчас, что у него рак мозга. К счастью, «краун вик», с ее мягкой подвеской, везла их через бесконечных «лежачих полицейских», лишь слегка покачивая, словно нежно баюкала в колыбели. Автомобиль – видимо, такой же умный, как «Бэтмобиль», – сам отыскал главную улицу. Младший Ангел почти лег на руль, надеясь, что машина вывезет их в безопасное место.
– Я не хочу думать о похоронах, – сказала Глориоза.
– Да.
Ла Глориоза положила ладонь на его руку. Ладонь была горячей. Ангел тут же весь взмок от смущения.
– Que мило, – сказала она. – Tenk yous[212], Габриэль. За чудесную поездку.
– Мне было приятно. – Он решился посмотреть на нее.
Она улыбалась.
Он взял ее за руку и рулил дальше, как заботливый дедушка.
В «Таргете» Глориоза превратилась в подростка. Они будто пришли на танцы. Хохотали над каждой ерундой. Их приводили в восторг гигантские задницы манекенов в обтягивающих штанах. Старые мексиканские ковбои в комбинезонах и соломенных шляпах. Она настояла на том, чтобы покопаться в кружевных лифчиках, сшитых из чего-то блестящего и прозрачного, и откровенно наслаждалась его мучениями.
– Смотри, все просвечивает, – деловито сообщала она.
– Господь всемогущий, – вздыхал он.
Они забрали оба торта. На белом красовались синие и лиловые кремовые цветы. «Какой кошмар», – констатировала Ла Глориоза. Надпись гласила: С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, СТАРШИЙ АНГЕЛ. На шоколадном цветы были желтыми. И надпись CARNAL.
– Купи свечи, – распорядилась Ла Глориоза.
– И подарки, – добавил он.
Они переместились в секцию игрушек, где Младший Ангел купил Старшему громадную куклу Грута из «Стражей Галактики».
– Я – Грут, – проворчал он.
– Yo soy Grut, – отозвалась она.
Глориоза выбрала футболку с Who[213].
– То, что надо. Старший Ангел терпеть не может «роканрол».
