Долгая прогулка - [36]
Я не заслуживаю звания Безумца. Не то чтобы я был для него слишком хорош — скорее недостаточно хорош. У меня было недостаточно много командировок в горячие точки. Недостаточно много боевых заданий. Недостаточно трупов. Недостаточно самодельных взрывных устройств. Недостаточно случаев, когда снаряд или пуля пролетали совсем рядом. У меня не умирали на руках друзья. У меня целы руки и ноги. Ничье лицо не взорвалось в оптическом прицеле моей автоматической винтовки. Есть много ребят, которые сделали больше, чем я, вынесли больше, чем я, и вернулись домой в гораздо худшем состоянии. Они, а не я, заслужили это звание.
Я по-прежнему боюсь сыпучего песка. Я не имею права быть Безумцем.
Как я представлял себе возвращение домой? Я думал, что буду гордиться собой не меньше, чем Златовласка, сбежавшая от медведей[24]. Я думал, что буду вспоминать тех, кто вернулся до меня, рассказывать об их мужестве, испытывать удовлетворение от собственной причастности к этой войне и от успехов последующей жизни. Я думал, что раз в году на параде в День ветеранов уроню скупую слезу, а в остальное время просто буду с достоинством нести звание ветерана.
Мне не удалось сохранить равновесие. Легкомысленная рассеянность периодически неотвратимо сменялась лихорадкой Безумия. Чего бы только я не отдал за то, чтобы ко мне вернулось былое дерзкое легкомыслие.
Эмерсон был прав. Жизнь состоит из предметов, о которых мы думаем весь день. Я теперь постоянно думаю о своем Безумии: даже если мысли о нем не выходят на первый план, я все равно помню, что оно прячется в тени, неотступно меня преследуя. Когда-то мыслительная деятельность доставляла мне радость, но теперь ее вытесняет самодостаточное Безумие, которое будет расти и крепнуть, если я не втопчу его в землю изнурительными пробежками или не изгоню с помощью медитаций. Но поскольку я не могу с утра до вечера бегать или заниматься йогой, Безумие незаметно возвращается: сначала меня посещает одна непрошеная мысль, потом другая, потом третья — и так далее, пока, наконец, оно снова во мне не закипит.
Если я целый день размышляю о жизни и целый день пребываю во власти Безумия, то и моя теперешняя жизнь — Безумие.
— Но ведь я чуть не убил тех женщин, — говорю я своей новой докторше-мозгоправу. — В День шести заминированных легковушек.
Я слышу, как в мою голову вторгаются без спроса их вопли, нарушая покой, которым я так дорожу. Мои ноздри наполняют зной и пыль, запах застоявшейся крови из луж глубиной по щиколотку и смрад нечистот. Как и тогда, меня это ужасно злит. Они никогда не замолчат. Они до сих пор не умолкают. Их вопли и плач преследуют меня дома и в госпитале для ветеранов.
— Я мог это сделать, — говорю я. — Это было нетрудно.
Что это — хвастовство или исповедь? Кого я пытаюсь убедить — ее или самого себя?
— Но ведь вы этого не сделали, — утешает меня докторша. — Вот что важно: вы не стали по ним стрелять.
— Я не об этом, — отвечаю я, — ведь стрелять в них я не стал только по одной причине: у меня не хватило смелости. Я сдрейфил. Испугался. Они истошно вопили, и я хотел, чтобы они умерли, и у меня был автомат, и я всерьез намеревался их убить. Нельзя делать из меня святого только потому, что я не нажал на спусковой крючок. Я бы нажал, если бы не проявил слабость. Я ничем не лучше любого из террористов, за которыми мы охотились. Просто у них хватало духу довести дело до конца, а у меня нет. У них была воля. Я бы хотел иметь такую силу воли, но у меня ее нет.
— То, что вы пощадили их, делает вам честь, — настаивает моя докторша. — Так же, как и то, что это не дает вам покоя теперь.
— Там, в Ираке, курды и арабы ненавидят друг друга сильнее, чем они любят собственных детей. Но я ничем не лучше. У меня нет ненависти ни к ним, ни к их детям, но я поубивал бы их всех, если бы так мог вернуть Джефа и Рики.
Рики умер на операционном столе в Сиэтле за два месяца до того, как я сошел с ума.
В его мозгу лопнул сосуд, когда он летел вместе с женой и дочкой из Флориды в штат Вашингтон к родственникам. Причиной была аневризма в лобной доле головного мозга. Отчего она разорвалась, мы никогда не узнаем. Возможно, из-за перепадов давления во время полета. Рики почувствовал ужасную головную боль, а когда самолет приземлился, его тошнило. Он плохо понимал, что происходит, не мог сосредоточиться, что-то бормотал, а пока его везли на машине в больницу, совсем потерял способность говорить по-английски. В отделении экстренной медицинской помощи набросился на рентгенолога, снимавшего компьютерную томограмму его мозга. К этому моменту Рики был уже другим человеком с трансформировавшейся психикой. К полуночи он потерял сознание, а наутро умер.
Возможно, это была чистая случайность. А возможно, имело какое-то отношение к меланоме, которую Рики успешно поборол несколько лет назад. Врачи не исключали, что причиной разрыва аневризмы стал небольшой метастаз опухоли в мозгу.
В такое объяснение я не верю. Думаю, смерть Рики была следствием полученной им черепно-мозговой травмы — этакой подвешенной на нитке мины с часовым механизмом, готовой взорваться в назначенное время. Рики служил в составе воздушно-десантной боевой группы, прыгал с парашютом и остался жив после всех командировок в Ирак. Он делал все, что полагалось, выполнял свой долг, жил, не выпуская из рук оружия, благополучно вернулся домой и устроился на относительно спокойную и менее опасную работу — инструктором в школу саперов во Флориде. Рики не погиб в бою — он умер, будучи преподавателем. Учителем, находящимся в отпуске.
Перед Вами история жизни первого добровольца Русского Флота. Конон Никитич Зотов по призыву Петра Великого, с первыми недорослями из России, был отправлен за границу, для изучения иностранных языков и первый, кто просил Петра практиковаться в голландском и английском флоте. Один из разработчиков Военно-Морского законодательства России, талантливый судоводитель и стратег. Вся жизнь на благо России. Нам есть кем гордиться! Нам есть с кого брать пример! У Вас будет уникальная возможность ознакомиться в приложении с репринтом оригинального издания «Жизнеописания первых российских адмиралов» 1831 года Морской типографии Санкт Петербурга, созданый на основе электронной копии высокого разрешения, которую очистили и обработали вручную, сохранив структуру и орфографию оригинального издания.
Книга известного российского писателя-мариниста В. Шигина посвящена событиям, связанным с гибелью атомного подводного ракетного крейсера «Курск».Уникальность информации, документальность и правдивость – вот что отличает книгу В. Шигина от подавляющего большинства изданий на эту тему. Книга основана на документах Главного штаба и Управления поисковых и аварийно-спасательных работ ВМФ. Читатели впервые смогут познакомиться с поминутной хронологией спасательной операции в августе и октябре 2000 года. Немаловажен и тот факт, что, будучи кадровым офицером ВМФ, автор сам принимал участие в обеспечении водолазных работ.
«Памятная книжка краснофлотца» содержит основные уставные положения, определяющие обязанности и поведение краснофлотца на корабле, служебное положение и права, а также некоторые правила поведения на берегу, вне службы. Книжка иллюстрирована, в том числе многоцветными иллюстрациями на вклейках, представляя вновь введенные в Красной Армии и Военно-Морском Флоте погоны рядового и начальствующего состава, а также ордена и медали СССР и нагрудные знаки (например, Отличник ВМФ). В справочном разделе помещены сведения о морских узлах, флагах военно-морского свода сигналов, основных морских терминах, а также флагах иностранных государств (национальных, военных и торговых) и национальных опознавательных знаках самолетов и др.
В брошюре излагаются советы и приводятся примеры организации и методики проведения занятий с солдатами и стрелковым отделением по отработке действий в атаке и при бое в глубине обороны противника днем и ночью. Рассматриваются вопросы совершенствования подготовки солдат и отделения на тактико-строевых и тактических занятиях, на тактических учениях, а также вопросы обучения действиям в различных условиях боевой обстановки: при наступлении с форсированием водной преграды, при бое в траншеях и ходах сообщения, в городе, в лесу и зимой.
Аннотация издательства: 20 июня 1942 года маршал Роммель атакой с ходу взял Тобрук в Ливии. Как это могло произойти? Почему англичане, имея двукратный перевес в силах, не сумели отстоять эту укрепленную крепость? А в ноябре 1942 года союзники высадились в Северной Африке. Они имели огромное превосходство в силах, однако продвижение вперед было мучительно медленным, и каждый километр пути был обильно полит кровью. Один театр военных действий, но две разные войны… Почему? Об этом и рассказывается в работах Сэмюэля У.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поэтический раздел. Стихи из книги «Домашняя утварь» сербского поэта Здравко Кецмана (1948). Перевод и вступление Жанны Перковской. Содержание стихотворений — раздел имущества между членами семьи, символизирующий собой крах традиционного крестьянского уклада.
Номер открывает новелла (в сущности, небольшая повесть) «Мишка косолапый гору перелез» знаменитой канадской писательницы Элис Манро, лауреата многих премий, включая Нобелевскую (2013). Нежданно-негаданно в жизнь обеспеченной бездетной четы преклонных лет вторгается беда: у жены развивается болезнь Альцгеймера. В комфортабельной лечебнице, куда ее помещают, женщину (а заодно и ее мужа) ожидает сильное сердечное потрясение.
Три диковинных рассказа аргентинца Антонио Ди Бенедетто (1922–1986). В первом — бродячий кот опознает преступника; во втором — убийца замаливает грех очень своеобразным «столпничеством»; в третьем — деревенская девочка обнаруживает противоестественные способности к игре, будь то шахматы, карты и проч. Перевод с испанского Александра Казачкова.
Следом — по порядку, да и по смыслу — пьеса известного немецкого драматурга, прозаика и эссеиста Бото Штрауса (1944). По смыслу, потому что пьеса «Неожиданное возвращение», как и новелла Э. Манро, тоже посвящена психологическим хитросплетениям супружеской жизни. Вступление и перевод искусствоведа Владимира Колязина.