Долгая полночь - [20]

– Одержимые, – со вкусом протянула Жанна, морщась от боли. – Тогда, я надеюсь, сэр Томас поймёт, если ты расскажешь мне, что происходит. Да?

Паж заозирался, но отступать было некуда – позади в дверном проёме стоял Солнечный рыцарь. В конце концов он заговорил, и Жанна пожалела о том, что вернулась из-за Грани так быстро.

А заодно и о том, что вообще приехала в проклятый всеми демонами Руайян.

Поведанная мальчишкой история была короткой, но ёмкой. Сперва пришло известие, о котором Жанна уже знала – обобранный труп одного из рыцарей нашли посреди улицы, и сэр Томас рвал и метал, требуя найти убийцу. Несколько отрядов поехали вокруг города, обыскивая усадьбы. И когда один из них возвращался, это и случилось. Стражи открыли им ворота, впустили внутрь, и тут кто-то глазастый заметил, что сэр Джон Уильямс снял крест со щитка доспехов, с которым не расставался. Нашёлся рядом священник, который и перекрестил рыцаря. И едва ушёл от удара, да такого, что меч развалил надвое деревянный столб и о камень звякнул.

Ну, тут и навалились на одержимых пехотинцы. Пытались те отбиваться, да только быстро их алебардами с ног сбили, а на сэра Джона набросили рыболовную сеть, так и повязали. И ждут только Изгоняющую, чтобы...

– Понятно, – вздохнула Жанна. – Что ж, пускай так и будет.

Её мутило, и пришлось попросить у Солнечного рыцаря вина – яд накера не собирался отступать. Тот удивился, но всё же послал Шарля в погреб, и вскоре тот вернулся с бутылкой, при виде которой Жанна лишь вздохнула. Вино было её ровесником.

– Жаль впустую тратить такой напиток, – сказала она, глядя, как Эвен откупоривает бутыль.

– Впустую? – изумился Жан.

– Это нужно, чтобы убить яд в моей крови. – Жанна запрокинула кубок.

– Тогда у вас самое изысканное противоядие из всех, которые вы могли бы здесь найти, – усмехнулся Солнечный рыцарь.

Жанна не слишком ценила дары Бахуса, но сейчас она могла бы выпить до дна даже кувшин давешнего пойла стражников. Это же вино было превосходным – впрочем, напиток с виноградников Бордо плохим не мог быть даже в годы чумы.

– А теперь идём, – переведя дух, сказала колдунья.

Путь не занял много времени.

Солнце уже клонилось к горизонту, когда Жанна в сопровождении телохранителя, Солнечного рыцаря, Берта и английского гонца вышла на площадь. Впервые за долгое время колдунья видела столько людей разом – словно и не было больше никакой чумы. А может, они просто боялись командиров больше, чем болезни. Так или иначе, но на площади стояло десятка три лучников с оружием наизготовку, стояли рыцари в сверкающих доспехах – и стояли трое, крепко привязанные к столбам виселиц.

Несмотря на толпу, над площадью стояла тишина, которую лишь иногда нарушало звяканье металла или чьи-то шаги. Лучники переминались с ноги на ногу, изредка бросая тревожные взгляды на эшафот – торчать тут под взглядами одержимых им явно не нравилось. Возле каждой двадцатки стоял винтенар, командир отряда – эти застыли, словно статуи, и даже не смотрели на подчинённых.

Эшафот был пуст, если не считать троих одержимых. Никто не рисковал приблизиться к тем, чьими душами завладели злые силы. Жанна могла бы сказать, что эти страхи совершенно пусты – но это было лишним. Англичане должны бояться её. Только тогда она может на что-то рассчитывать.

– Изгоняющая, – только и сказал Чёрный Бык, заметив Жанну. – Ты не слишком-то спешила.

– Благодари Господа, что я вообще здесь, – буркнула та. Двое английских громил за спиной рыцаря смотрели на неё с откровенной неприязнью. – Ты не можешь мне приказывать, Томас Норроуэй. Запомни это.

Рыцарь пожал плечами.

– Делай что должна, колдунья. Разве не этим ты живёшь под крылом французского короля?

Жанна подарила ему полный презрения взгляд, шагнула к троице и тут же вскинула руку, останавливая пошедших за ней рыцарей. Лишь Эвен упрямо держался рядом.

– Мне ничего не грозит здесь, – тихо сказала Жанна.

Шотландец не ответил. Да он, кажется, и не слушал, следя за пленниками.

А те смотрели на Жанну.

– Вот оно что, – ухмыльнулся один из связанных и сплюнул кровью из разбитых губ. – Томас прислал свою шавку разогнать то, с чем сам не в силах совладать.

Жанна не оскорбилась. Человек этот спал, а говорил с ней засевший в его теле дух. Слова же сущности с той стороны были всего лишь словами, и ничем большим.

– Ты ведь знал, что я в городе, – сказала она. – На что же надеялся, вселяясь в этого несчастного?

– А на что надеемся все мы, Изгоняющая? – пленник снова ухмыльнулся. – На удачу. На милость Дердаэль. Жаль, не в этот раз... но когда-нибудь...

Это был английский лучник. Йомен, один из тех, кто засыпал стрелами французских рыцарей под Креси, а может, и тот, кто опустошительными рейдами-шевоше проходил по Бретани, убивая и грабя всех, кто попадался под руку. Жанна должна была ненавидеть его, и всё же смотрела равнодушно, как на любого другого. Этот человек – одержимый. Она сражается не с людьми, а с духами.

– В этом городе слишком много одержимых для трёх дней, – ровным голосом произнесла Жанна. – Не скажешь, что происходит?

– Разве я что-то тебе должен? Давай, делай своё дело. Не томи меня.