Договориться с тенью - [55]

— Правда, — кивнула в ответ Мария и подумала: «пол — жизни, это ты погорячилась, сколько нам осталось? жменька в кулаке!»

Показав Марии свой старинный добротный дом, похожий, скорее на картинную галерею, чем на жилой дом, Ева пригласила её в столовую, где ждал празднично накрытый стол. Сияющей посуды и приборов было больше, чем еды. Огромные тарелки и две зелёные маленькие горки на них, размером с чайную ложку, по краям — узоры из соуса и ароматные листья и веточки, были похожи на весенние полянки. Горки оказались сложным вегетарианским паштетом, из чего он был приготовлен, гостья так и не поняла. Вторым блюдом повар принёс из недр кухни фуа гра. Ева отметила, что Карл сутки колдовал над блюдом, — мариновал гусиную печень в коньяке, растёртую с чёрными трюфелями и готовил на водяной бане. Блюдо было подано с тёплыми бриошами. Тарелка с небольшими кусочками печени была украшена зелёными листьями и ягодами — красной малиной и чёрной ежевикой, скорее не для вкуса, а для эстетического наслаждения. Мария попробовала, предварительно полюбовавшись на блюдо и сделав комплимент повару. Непривычная еда показалась слишком жирной для неё и, боясь за собственную печень, почти всё оставила на тарелке, чем сильно удивила Еву.

— Ешь без опасений, — французские доктора провели исследования, — в районах, с высокой продолжительностью и низкой смертностью — фуа-гра самое популярное блюдо! Не иди на поводу у вегетарианцев, они не знают вкуса жизни. Меня удивляют их протесты. Сегодня они требуют запретить откармливание птиц в тесных клетках без прогулок. А как можно другим способом вырастить гуся с печенью нужной величины? Для них лужайка равнозначна нашему спортзалу, придётся не найдя печень, смаковать их накачанные мышцы! — пошутила Ева и рассмеялась.

Живо представив беззащитного гусёнка запертого в клетке, с трубкой в клюве, насильственно закармливаемого орехами и кукурузой, с тем, чтобы как можно скорее убить несчастную птицу и вынуть гигантскую, по отношению к нему самому, печень, Мария навсегда разлюбила это блюдо, не успев полюбить. — «Да, а про вегетарианство надо бы серьёзно поразмыслить, потом», — в этот момент подумала она.

После обеда дамы перешли в каминный зал пить кофе, где Ева показала сестре семейные фотографии. Удивительное сходство их матерей в молодости поразило Марию. Но Ева с Марией были абсолютно не похожи. Разве только характерами? Но чтобы это понять, должно пройти время. Мария уродилась в мать, а высокая поджарая, как и её две гончие, Ева, была копией своего отца. Пристально вглядываясь в фотографии биологического отца, разглядывая каждую чёрточку его лица, расспрашивая о нём сестру, Мария прислушивалась к себе и ничего не ощущала. Её нисколько не торкнуло, как бы выразилась София, когда она слушала историю его вдовства, его удач, побед и поражений, историю его длинной и не простой жизни. Она только молча кивала, показывая, что понимает всё из рассказа Евы.

Гостеприимная хозяйка поведала об их планах на время пребывания гостьи. Завтра с утра Ева покажет ей город, а после обеда они пойдут на открытие фестиваля.

Мария с удовольствием окунулась в свой неожиданный, подаренный ей судьбой, праздник. Она с интересом слушала все молодёжные группы, которые дома бы ни за что и ни при каких обстоятельствах слушать не стала. Брейк-данс и «Танец вампиров» принимались ею здесь мило и безобидно, без всякой критики и даже, с материнской нежностью. Она сама не понимала, что с ней происходило на немецкой земле, но действительно, на второй день пребывания, чувствовала себя уже не на половину немкой, а на все сто процентов. Ей нравилось всё, она принимала всё без своей обычной критики, и от всего была в восторге. На праздник весны съехались толпы артистов. Она улыбалась, с удовольствием слушала и щедро награждала всех аплодисментами. Мария чувствовала себя именинницей, и ей казалось, что ежегодный праздник весны, который проходит здесь уже полвека, этим апрелем пел, звенел, искрился и сверкал в честь её приезда. Сытая и холёная страна приветствовала свою маленькую дочь, прожившую по ошибке свою жизнь на чужой стороне. Мария с завистью смотрела на свою сестру и видела, что Ева, выглядела значительно лучше и моложе её, хотя была старше на восемь лет. Изысканно одетая, укутанная в шлейф от Шанель, Ева с аппетитом юной прачки, ела в уличном кафе полуметровые сосиски, запивая пивом. Мария попробовала и жареные каштаны, и выпечку и засахаренные фрукты. Ей здесь нравилось всё. Она всё принимала безоговорочно.

— На следующий год приезжайте с Софией и малышом, — предложила Ева, — у нас правило, если день рождения выпал на период фестиваля, для ребёнка и друзей бесплатно карусели и угощения. Дети от этого в восторге.

— На следующий, он будет ещё слишком мал, чтобы это оценить, а вот через год, можно подумать, — ответила Мария.

Когда женщины возвратились поздним вечером в дом Евы, Мария оставшись одна в ванной комнате, неожиданно для себя разрыдалась. Она плакала долго, горько и безутешно. Зависть чёрной змеёй вползла в её сердце и поселилась там. Мария рисовала себе картины несбывшегося прошлого. Представляла, как бы сложилась её судьба, останься её мать, Ольга здесь, рядом с Паулем. И как бы она выглядела сейчас и какой известности добилась в этой стране, а возможно и в мире, со своим талантом и возможностями законной дочери Пауля.