Дочь воздуха - [44]

Ждали они недолго. Ещё только начало светлеть небо на востоке, как подул ветер. Рейнеке пришлось приложить всю свою волю, чтобы не улететь с того места, где они находились. Прямо над ними проплывали пушистые облака. Одно вдруг остановилось и с него спрыгнули две мужские фигуры в развевающихся одеждах. Длинные их волосы плыли на ветру и, казалось, вплетались в него.

— Чужак, — холодно и неприязненно проговорил один из них и голос его был похож на колокольный звон.

— Мы не знаем тебя, — поддержал его второй, и речь его звучала как крик вороньей стаи.

— Моё имя Р'ееейкье, — спокойно отозвался маг. — Я прибыл издалека.

— Это мы видим, — пропел первый. — Я чую в тебе земной прах. Ты тяжёл и неповоротлив. Тебе нечего делать в воздухе.

— Добрый народ отправил меня сюда.

На полупрозрачных лицах отразилось отвращение.

— Добрый народ давно подбирается к нашим тайнам, — хрипло прокаркал второй из них. — Возвращайся к праху, здесь тебе нечего делать.

Тут ветер подул сильнее и унёс обоих сильфов с собой. Рейнеке оставалось только смотреть, как они подпрыгивают, пытаясь снова оседлать облако. Наконец, им это удалось.

— Могло быть и хуже, — весело прочирикал Робин.

— Они нас прогнали, — возразил Рейнеке.

— Мало ли что они себе говорят, — засмеялся Робин. — Кто слушает ветер?

Тем временем восток окрасился алым и из-за линии горизонта появились первые лучи.

— Ой, — испугано пискнул Робин. — Как же я не подумал…

О чём он не подумал, Рейнеке узнать не успел. Лучи солнца пронзили его призрачное тело. Его охватила невыносимая боль, которая всё нарастала и нарастала по мере того, как появлялись новые лучи. Боль перешла в жар, и Рейнеке показалось, что он сейчас сгорит заживо. Когда это ощущение сделалось совершенно нестерпимым, его сменило блаженство настолько сильное, что душа Рейнеке воспарила к небесам. Поскольку именно душа его и находилась сейчас в воздухе, внешне это выразилось в том, что посветлевшая фигура Рейнеке поднялась выше, чем находилась до того.

Как долго это длилось — Рейнеке не смог бы сказать. Прошла вечность, когда солнце, наконец, поднялось над горизонтом и сменило мучительно-алый на привычно-жёлтый цвет. Волшебник обрёл дар речи и не замедлил им воспользоваться, на все корки ругая коварного эльфа, его бабушку и всю его родню, а также надменных сильфов и вообще всех и вся, что подворачивалось ему под руку. Когда он замолчал, он вдруг с ужасом понял, что ему никто не отвечает. Он был один в пустом небе, по которому пробегали белые облачка. С какой-то ужасающей ясностью Рейнеке осознал, что ему не суждено вернуться на землю. У него перехватило дыхание.

— Эй! — раздалось знакомое чириканье и к нему подлетел Робин по-прежнему в облике королька. — Тут нельзя пугаться, ты свалишься на землю!

Ощущение безнадёжности постепенно отступало.

— Где ты был? — спросил волшебник.

— В твоём теле, — хихикнул эльфёнок. — Бррр! Отвратительно! Как вы, люди, живёте! Как вам не жалко по утрам возвращаться назад в свои тела? Такие мерзкие, такие тяжёлые…

— Что ты там делал?! — рассердился волшебник. Он догадывался, что ничего хорошего ему выходки эльфа не принесут.

— Как — что?! — обиделся эльф. — Сам подумай! Настало утро, ты лежишь на постоялом дворе и едва дышишь! Тебя же и похоронить могли, если бы не я!

— Если бы не ты, такой опасности бы не возникло, — парировал Рейнеке.

— Я только сказал, чтобы тебя не трогали, — надулся королёк.

— Ты мог бы меня спросить!

При одной мысли, что в его тело вселился маленький уродливый эльф, делалось тошно.

— Некогда было, — хихикнул Робин. — Ищи другого дурака — встречать с тобой рассвет.

— Ты не говорил, что это так… так… так…

Он осёкся, не в силах подобрать слов.

— Не-а, — согласился эльф. — Зачем портить сюрприз?

— Ты мерзкий мелкий подлец и обманщик! — разозлёно сообщил Рейнеке.

— Это я и так знаю, — прочирикал Робин, очень довольный своей выходкой.

— Ах, ты…

— Тшш! — прервал его эльфёнок.

Этот ветер был похож на табун лошадей, скачущих по небу. Огромные, с летящими гривами, они приближались, сметая всё на своём пути. На их могучих спинах балансировали три мужские фигуры, то и дело перепрыгивая с одной лошади на другую. На лицах сильфов отражался восторг и упоение скачкой.

— Сделай что-нибудь! — панически закричал Робин. — Они нас растопчут! Ты же маг!

Если бы у Рейнеке было время подумать, он бы, конечно, вспомнил, что флейта ветров осталась на земле, рядом с его телом. Но времени не было, и он безотчётно сунул руку за пазуху. Кони почти доскакали, когда он прижал дудочку ко рту и издал несколько первых трелей — мягких и успокаивающих. Табун сбавил скорость. Рейнеке продолжил играть и лошади уже шагом окружили его и остановились. Сильфы спрыгнули с их спин. Лица их выражали бешенство.

— Кто ты такой, чужак, что прервал нашу скачку?! — закричали они хором. В их голосах клекотание коршуна сливалось с лошадиным ржанием.

— Как ты сумел договориться с нашим братом? — спросил один из них, который показался Рейнеке постарше собратьев.

— Моим отцом был сын земли, — отозвался Рейнеке, — и у меня есть флейта ветров.

— Ты волшебник? — выплюнул старший из сильфов так, как будто назвал Рейнеке падальщиком. Маг кивнул. — Тебе нечего делать на небесах. Возвращайся к праху.